Про фандомы

...точнее, про один.
Который весьма разочаровывает в последнее время.

Мне всегда в жизни одно единственное правило казалось неизменным: хороший вкус - это показатель адекватности.
Но, чем дольше я живу (с), тем яснее, со слезами на глазах, понимаю, что АГА, ЩАС! ничего подобного.
Ещё с того самого далёкого 2010 года факт любви к мюзиклу "Последнее Испытание" был для меня железным принципом разделения людей на 'свой-чужой', потому что ну не можем мы с человеком, который понимает это произведение, быть не на одной волне!
Ннноооооо...
впоследствии оказалось, что:
- далеко не все это произведение именно понимают;
- многие считают главным в нём вовсе не то, что... не то, короче;
- дополнительные, так сказать, бонусные свойства личности, типа неприятия чужого мнения, двойных стандартов восприятия и непомерного ЧСВ любовь к хорошему произведению искусства, к сожалению, не исключает.
...И вот сейчас я подумала, а почему, собственно, считала, что всё должно быть иначе?..
Ну да ладно.

запись создана: 11.09.2018 в 17:09

@настроение: УБИВАТЬ

@темы: Последнее Испытание, /musicals/, /о Человеческом/, Катечка любит животных, Катечка не любит людей

---

Не уходя никуда от темы ПИ, имею дикое желание притащить сюда интервью Елены Бахтияровой.
Какая же она невероятная молодец, цитировать можно практически всё подряд! *_*
Причём не просто из удовольствия цитировать, а ещё и для демонстрации понимания персонажа, механизма игры, передачи эмоций и всего такого прочего.

В общем, пусть висит
typical-moscow.ru/elena-baxtiyarova/

@темы: /творческое/, /musicals/

---

Следите за нами!

---

Всех с наступившим Самайном


— Переход —
Иногда это трудно, верить
просто так, не ища опоры.
И тоска накрывает скоро,
лишь уснёт ярких чувств искра —
иногда это трудно, верить.
Ждут объятья печальной неги:
на границе дождей и снега
истощаются силы в край.
Не вступать в бесполезный бой,
утонуть в бесконечной тине,
чтобы снова вернуться сильной —
ложь сквозь боль отмирает просто.
Возвращаться самой собой,
но иной уже мерой мерить:
иногда это трудно, верить,
но не верить смертельно вовсе.
(28—29.10.2018г.)

Предыдущие Миражи

- Вместо колыбельной -
Никогда и нигде я не встречу живей песен,
Чем в скалистых горах, что холодной звенят водой.
Здесь - уже по ночам душный воздух груди так тесен,
И обрывочна память, манящая вверх за собой
...
Там - курятся сады серым запахом роз дивных,
Там пред ранним рассветом явилось виденье мне -
То ли белые пальцы в златой утопают гриве,
То ли белые перья лежат на златой чешуе.
(18.07.2013г.)

- Семистишие -
Пусть земные принцессы в коронах из блеска и фальши
Правят царством своим на земле,
А ты будешь лететь, поднимаясь всё выше и дальше.
На могучем крыле
Пусть сверкает рождённое солнце лучом путеводным,
Освещая дорогу во мгле.
Выбирай небеса. И ты станешь навеки свободным.
(20.02.2014г.)

- Корабли -
Мы как будто не знали, что голос чужой земли
Нас к себе позовёт,
Мы как будто пускали с причала свои корабли
Не в плаванье, а в полёт:
Алой розой на мачте цвёл парус; штурвалом в кровь
Резал руки терновый куст.
Пусть на этом причале мы встретимся вновь.
Пусть.
(04.06.2014г.)

- Осени нет -
Эта изморозь на окне -
И холодных опять перстах -
Запоздалая дань зиме;
Она тонкая, словно сны,
Словно веер в моих руках.
Я танцую призыв весны.
Время движется, как в бреду,
Вязнет в наших с тобой тенях.
Я же - лета с надеждой жду.
(19.02.2017г.)

- Колесо -
Вертится колесо.
И нити пусть рвутся даже:
Узлом затянуть - и продолжить труд
(Узор прихотливый - краше),
Можно исправить всё.
А за поворотом - лето;
Сомненья и грусть не минует путь,
Но солнце придёт с рассветом.
Вертится колесо.
(25.02.2017г.)

— Факторы роста —
Перетекаю вниз, через тернии в землю,
Молюсь, проклинаю и каюсь, творю, чего не приемлю:
Себя разрываю на сотни безумных и новых смыслов.
Так трудно бывает понять то,
⠀⠀ ⠀ ⠀ что больше самой твоей мысли…

Раньше мне очень хотелось, чтоб было красиво,
Но красоту без смысла как раньше я выносила?..
Наверное, я старомодна, но мне очень странно,
Как может считаться любовью
⠀⠀ ⠀ ⠀ любовь, что не чужда обману?
Ведь это как рост без боли, как хитрость без силы:
Приятно и, может, на долго,
⠀⠀ ⠀ ⠀ но слишком уж обратимо…
Ещё я умею видеть сокрытое без декораций,
В душе и твоей, незнакомой,
⠀⠀ ⠀ ⠀ не трудно совсем разобраться:
То, что снаружи, жжётся и скалится бешеным зверем,
То, что внутри, еле дышит от робости и недоверья.
Не убежишь от себя ты никак, если ходишь по кругу,
Но если понять и услышать,
⠀⠀ ⠀ ⠀ мы сможем дополнить друг друга,
Ведь весь этот мрак — напоказ,
⠀⠀ ⠀ ⠀ а внутри у тебя его нету,
Но почему же тьмы так много в моём свете?..
Сверху трудней отличить холодный колодец
⠀⠀ ⠀ ⠀ от тёплой лужи,
И я предлагаю расти, только не шире, а глубже.

Перемешать бы время, реальность пускай растворится:
И я навсегда исчезаю,
⠀⠀ ⠀ ⠀ чтоб навсегда появиться.
(22.09.2017г.)

— Для нас —
Не проси у судьбы подарить тебе
встречи с теми, кто снимет боль
(иль фантазией сгладит быль);
не желай повернуть назад.
Пути — впереди пред тобой,
выбираешь сам.
Смотри на внезапное счастье, не пряча взгляд,
и души не стыдись своей.
Помни честную цену (своим и) чужим словам,
а когда совсем тяжело,
загляни в себя — там цветущий сад
и беседка из белых ветвей.
И не важно, каким ты стал:
обратимо любое зло.
Верь: может быть в жизни всё так,
как ты c детства мечтал.
(10.04.2018г.)

— Над городом-рекой —
Свет находит волнами,
сияя сквозь дым коромыслом:
через буквы, слова,
через рек рукава,
через камень, асфальта межу —
и открытия чужды, как свет;
и сумбурны, как вещие сны.
Слышу, вижу и знаю,
тону в понимании смыслов,
но ни слова кругом не скажу.
Рву, и мну, и вяжу,
как вязала крапиву Элиза,
забывая пугаться и ночи, и полной луны.
И спиной ощущаю рассвет.
(09.08.2018г.)

— Подарок —
Я не могу подарить успех,
силу и звон монет;
твёрдую землю сама под собой не чую.
Нега и кротость? Нет:
просто хочу я,
чтобы звучал неподдельный смех,
в сердце рождался свет.
Есть у меня только честность для слов и чувства,
за облака полёт,
сны, что уж сотню лет
ждали внутри,
взгляд как искусство.

Хочешь — бери.
(28.08.2018г.)

— Под гладью воды —
На глади воды отражаешься ты,
мелькая, ребрясь, рябя.
И мнится: не над, а под гладью воды,
как будто из воска, оплыли черты
утонувшего короля.

Уже не узнать, не догнать, не вернуть
и не полюбить тебя.
Но помню твой образ и помню твой путь,
и раз отраженья корыстные лгут,
твоим зеркалом буду я.
(06.09.2018г.)

---

Последнее Испытание, 23.09.2018г.

Продолжаю вспоминать, как пишутся длинные тексты...
Бесконечно долго не писала полных разборов и отзывов, и не написала бы, наверное, никогда, если бы не конкурс с действительно интересным призом.
Итог: вот что значит правильная мотивация!
* * *

Кажется, что начинать отзыв на мюзикл Последнее Испытание со слов «я слежу за ним с самого начала» уже стало дурным тоном %) Однако для восприятия и анализа действительно имеет большое значение это знание — о том, каким было Последнее Испытание в аудиоверсии, каким оно стало у Леге, каким его впервые показал Руслан Герасименко в гастрольной постановке, и каким оно является теперь, пройдя несколько переработок уже Перезагрузки.

И является оно изумительным, цельным драматическим спектаклем, в котором визуальная составляющая поддерживает драматургию и интересные режиссёрские решения, в котором сюжетные лакуны заполнены, а некоторая разрозненность и неоднородность изначального либретто сглажены либо обыграны уместными приёмами, в котором персонажи, наконец, предстают действительно полноценными, развитыми, живыми людьми со своими уникальными характерами, недостатками, убеждениями и идеалами, а их взаимодействие воспринимается органичным и очень понятным даже с точки зрения психологии. Да, главная прелесть Перезагрузки вовсе не в концептуальных костюмах и декорациях, не в передвижных конструкциях и проекциях на большом экране, а именно в психологизме отношений и взаимодействия, который делает фентезийную историю про Чёрного Мага и Светлую Жрицу не только архетипичной, но и по-настоящему актуальной.
Это трогает.
Это включает.
Это заставляет задуматься.
А что может быть важнее для театра, чем способность заставить зрителя включиться и задуматься?

И отзывы на такие спектакли писать очень сложно — мысли разбегаются и перескакивают с одного на другое, потому что слишком много нужно упомянуть, но при этом ясно, что всё равно не сформулируешь это так, как увидел и понял.

Но можно постараться.

* * *

Иди смелей, во тьме обрети любовь.
Иди за ней, ты станешь собою вновь.
Любовь твоё сердце способна согреть,
Она побеждает смерть.
Любовь побеждает смерть!
(с)

Очень большое значение, помимо новой сценографии и цельного визуального концепта (которые несомненно создают атмосферу и работают на восприятие) имеет состав исполнителей, потому что, хоть рисунок роли здесь продуман (это заметно), всё же какую историю увидит зритель, зависит именно от них. Особенно учитывая концептуальную драматичность новой постановки.
И о каждом персонаже постараюсь упомянуть отдельно.

Рейстлин Андрея Бирина наделён определённым жизненным опытом, более всего негативным, и потому он жёсткий, умный, саркастичный и закрытый мужчина, который подточен изнутри ожиданием расплаты за своё взятое взаймы могущество и паническим страхом смерти. Внешне это проявляется вовсе не в немощности, не в болезненности и не в нервности движений, а в явственно ощутимой тяжести на плечах, которая заставляет передвигаться тяжёлой походкой и смотреть вокруг тяжёлым взглядом. Этот Рейстлин действительно видит мир в негативном свете, не находит прелести в окружающей действительности и моментально замечает пятна на любом солнце, и для достижения этого эффекта не нужны специальные линзы, отсылающие к книжному «особому зрению» — достаточно актёрской игры. Сидя в пятом ряду партера я, наконец, увидела и поняла, что имел в виду режиссёр, говорящий про «те глаза» Андрея Бирина.

Любовь этого человека к Крисании крайне… настоящая. Она не является сказочной надеждой и лучом света, это очень серьёзное, очень осознанное и очень глубокое чувство, зародившееся не сразу, и таковое оно потому, что Рейстлин Бирина с одной стороны крайне практичен, но при этом крайне искренен (на что указывает в том числе и его эмоциональность, которая не имеет при том ничего общего с истеричностью), в том числе с самим собой. Искренность с самим собой, если честно, для меня стала новой краской в образе мага Маджере, и краска эта сильно повлияла на восприятие всей истории целиком. Сделав её куда глубже и драматичнее, чем это было раньше.

Тем сильнее финал, в котором Рейстлин изо всех сил старается сначала понять, что с Крисанией произошло по вине Такхизис (меня впечатлила его попытка «проверить» её зрение уже после убийства богини — помогло ли это жрице или нет?..), а потом буквально по-живому отрывает от себя Крисанию, которую секунду назад всё сильнее и сильнее порывисто прижимал к себе, прощаясь. То есть, хоть решение стать богом, отказавшись от любви (и вместе с ней от смерти), он принял ещё в начале Танго, ему оказалось всё же мучительно воплотить его, оттолкнув именно эту самую женщину, которая тем более только что отдала свою душу и жизнь взамен его жизни.

И тем сильнее раскрылась тема братства, которая раньше же воспринималась как побочная и менее важная, чем тема любви: теперь, благодаря режиссуре и игре, мы видим, что Рейстлина и Карамона связывают очень непростые, очень неоднозначные, но — опять же — неизменно искренние отношения.
Да, магу надоела забота воина, которая кажется ему навязчивой. Да, он по-прежнему завидует Карамону — не остро, но это чувство неистребимо с детских лет. Да, он несомненно боится своего сильного и быстрого на эмоциональный отклик брата (что весьма эффектно и очень доходчиво показано зрителю в Изиде), потому что этот Карамон, в отличие от Карамона гастрольной версии, гораздо меньше подвластен манипуляциям мага. Но при всём при этом Рейстлину Карамон очень дорог, хоть это чувство и вызывает в нём самом раздражение. О, как показательна сцена перед Прокурором, когда с Рейстлина, довольного своей игрой в советника и убеждённого, что всё идёт по плану, слетает вся эта уверенность, стоит ему узнать, что Карамон в Истаре! Страх за брата и досада, что придётся перекраивать всю схему, чтобы спасти его, отражаются на лице Бирина, и это тот самый первый момент эмоциональной откровенности мага, красивый и сильный, который позволяет взглянуть на него иным взглядом.

Воин же, в свою очередь, прекрасно понимает, что Рейстлин относится к нему порой с пренебрежением и неуважением, его это сильно задевает, но он всё равно верит в своего брата, готов отстаивать его имя и прийти на помощь, если это будет нужно, и если ему это будет по силам. Притом, да, Карамон перезагрузки, в отличие от Карамона гастролки, стремится помочь Рейстлину не потому, что эта потребность быть нужным брату прошита у него на уровне основополагающих свойств личности, а потому, что это для него естественный атрибут их братства: они помогают друг другу, и убеждение этого Карамона в том, что этот Рейстлин «в беде не бросит брата» — не пустые слова и не самообман. Что, кстати, незамедлительно и подтверждается: стоит Карамону сказать "я знаю, он уже спешит ко мне", как из-за кулис появляется Рейстлин, всем своим видом выражая "да иду я, иду" =)))

И все эти нюансы стало возможно разглядеть и понять именно благодаря как сценическим приёмам, так и взаимодействию актёров, которые действительно играют психодраму, делая своих персонажей близкими и понятными.

Кстати говоря, стоит отметить, что нынешний Истар в плане раскрытия образа Рейстлина, на мой взгляд, идеален. И это уже к вопросу не только психологизма, но и режиссуры! Теперь история в светлом городе от начала и до конца построена так, что мы видим, каковы были изначальные планы Рейстлина, когда они начали лететь в бездну и кто оказался всему причиной. Предвкушение, досаду, недоумение, раздражение, радость ситуационных успехов в убеждении Короля-Жреца Бирин транслирует отменно, и это выглядит настолько по-человечески достоверно, что ты впитываешь каждый жест. И это для меня, как зрителя, полный восторг. Король-Жрец пленил брата? На эмоциях раскроем Крисании глаза на методы её нового кумира. Жрица подставила себя под удар? Нужно действовать быстрее и попытаться отговорить правителя от мессы, потянуть время. КЖ упорствует? Тогда для начала придумаем, как спасти брата. Кажется, удалось? Теперь нужно выручить заодно и жрицу. В СМЫСЛЕ Король-Жрец всё равно не хочет никого отпускать?! Ну что ж, «хотел действовать аккуратно… но придётся как всегда». Браво режиссуре и актёрской игре, в итоге самая спорная и непродуманная часть изначального музыкального материала стала и очень яркой, и наиболее связной.

Единственный логический минус — завершающая сцена, в которой отсутствует Карамон. Ясно, что третий в моменте плача по Истару будет лишним, но всё же нужно показать, как он сумел спастись вместе с магом и жрицей, потому что в данном варианте мы видим только, как его лишают чувств и уносят с арены, а потом он уже в ставке Рейстлина выясняет с братом отношения… Додумать, разумеется, можно, но поскольку это чуть ли не единственная неувязка за весь спектакль, не могу о ней не упомянуть.

И да, особенно стоит отметить возвращение на своё законное место Легенды о вратах. Снова отличное решение — Такхизис появляется из бездны, куда только что низвергся безумный Король-Жрец, в невероятно сильный и тяжёлый момент крушения веры и надежд, и наполняя сцену собой как тьмой, предостерегает о том, что случится дальше. Но в то же время даёт ключ к пониманию бесконечности и преемственности историй — ведь всё повторяется по спирали.

Очень хорошо так же, что вернули гастрольное решение сцены «здесь никто не ответит тебе, иди за мной» — потому что Крисания, принимающая руку Рейстлина и следующая за ним после гибели Истара — это отличная иллюстрация дальнейших слов про её доверие, которое он сумел заслужить. И мостик к последующей Присяге, потому что именно здесь, в этом моменте в сознании жрицы происходит замена «пастора» на Рейстлина, за которым она действительно готова идти, но только пока что не знает, как далеко...

Сама Крисания Елены Бахтияровой для меня — это та героиня, которую я ждала. Она очень заметно хрупкая, очень характерная и очень эмоциональная. И при этом действительно стойкая и непримиримая, убеждённая, холодная как лёд. Деве с таким острым и жёстким взглядом, с такими выверенными движениями и осанкой веришь, что она при своей юности и, возможно, даже неопытности в мирских вопросах, может быть духовным иерархом весьма высокого уровня — прямо по тексту, «прекрасная и юная», но «ревностною верою своей уже успела многого добиться». Эта Крисания не предстаёт перед нами картонной принцессой без прошлого, спустившейся с белоснежной лестницы храма — нет, за плечами героини Елены Бахтияровой чувствуется интересная история, потому что только история могла сформировать характер. И порой характер этот кажется не менее ядовитым, чем у Рейстлина.

Опять же, как и у Рейстлина, её эмоциональность является признаком искренности проявлений и свойством личности, и не имеет ничего общего с истеричностью, а ведь эту грань хрупкой девушке было бы вовсе не трудно перейти. Однако Бахтиярова её не переходит, сохраняя достоинство даже в моменты крайнего воодушевления, самоотречения, отчаяния и экзальтации. При всей хрупкости, она знает о своей физической слабости, но это её не волнует, потому что о силе своей веры она тоже знает очень хорошо, эта Крисания способна на бОльшее, чем просто молиться Паладайну, и мы видим это вместе с Рейстлином с самого начала; а ещё она обладает силой, которую сама в себе… то ли боится, то ли не принимает? По крайней мере, тот факт, что в момент волнения и несогласия она может вызвать у Рейстлина приступ кашля, наводит именно на такую мысль.

Но, кстати говоря, касательно образа жрицы меня в этом блоке ждало разочарование… новый парик и новый грим Крисании. Чёрные волосы сделали черты лица Елены, кажется, ещё более резкими, и ещё сильнее это усугубилось иным макияжем, при котором глаза стали менее распахнутыми. Это немного сместило акцент с естественности образа, сделало его несколько грубее. От этого даже эмоциональность героини как раз приблизилась к истеричности и фанатичности в некоторых моментах. Не знаю, является ли этот образ окончательным или лишь экспериментальным, но впечатление было действительно странным.

Что же касается отношения этой Крисании к Рейстину, здесь всё тоже симметрично: она, как и маг Бирина, слишком жёсткая и самодостаточная, чтобы влюбиться в один момент. Она даже магическому воздействию Рейстлина в «Я дам тебе имя» сопротивляется весьма заметно, и её стремление привести его к своему богу в «Игре с огнём» это в первую очередь действительно первая присяга на том Пути, который она для себя выбрала и по которому решила пойти. Принятие решения в «Игре» Бахтияровой передано изумительно чётко, и огонь на заднем плане явственно иллюстрирует то, что происходит у неё внутри под внешней холодностью и стойкостью, и весь текст отыгран и передан в этой сцене потрясающе. Любовь же к Рейстлину этой жрицы — даже не сочувствие и не стремление исправить, а постепенное, серьёзное вовлечение в человека, который так же постепенно раскрывается для неё. Очень взрослое чувство, не имеющее ничего общего с наивностью. Свой последний шаг к Присяге, обусловленный решением идти до самого конца, Крисания делает, что показательно, после того, как стала свидетельницей сцены «О любви», в которой Рейстлина мучает вполне реальный и очень настойчивый кошмар. Она осознаёт, в каком аду живёт этот человек, и своими глазами видит, что у него действительно есть все причины желать того, о чём он говорил.

А как шикарно поставлена сцена Присяги! В которой Крисания, на эмоции, силой, которую сама не принимает, разрушает для себя храм Паладайна, окончательно присягая Рейстлину; она явно отражает сцену Игры с огнём, но на более высоком уровне эмоциональной вовлечённости. Очень энергетически наполненная сцена!

А ещё, у этой жрицы нет никаких проблем с принятием собственной женственности, кажется. В Перезагрузке я впервые увидела, как Крисания зачаровывает Рейстлина в Соблазнении не меньше, чем Рейстлин Крисанию. И как аватара Такхизис в Изиде под покрывалом Бахтиярова выглядит и звучит идеально: хищная, уверенная, соблазнительная и весьма жестокая.

И да, жёсткость и непримиримость этой Крисании сохраняется в ней до самого конца — даже в Бессмысленно она обвиняет Паладайна в том, что допустил такой исход, с ощутимой силой и энергией. Она сломлена, она предана, она слепа, она умирает… но при этом она не раздавлена. И, главное, остаётся на краю бездны самой собой и с самой собой, усвоив урок. Стоит ли воспринимать ЗТМ после её последнего сольника, как смерть жрицы? Я для себя не хочу однозначно отвечать на этот вопрос.

Конечно, Крисания поплатилась за свою веру в Рейстлина. В отличие от человека, который со своей верой в брата ранее болезненно, но жёстко простился — Карамона Маджере.

Я готова бесконечно благодарить режиссёра за то, что он всё же сделал Карамона третьим главный персонажем спектакля, чьё участие влияет не только на сюжет, но и на мотивацию героев, развитие всей истории, невероятно её обогащая. Это недостающий третий элемент алхимического процесса под названием Последнее Испытание, тот человек, который больше двух других знает о жизни и человеческих чувствах и отношениях. И образ Карамона я считаю одной из главный заслуг и отличительных особенностей данной постановки.

Руслан Герасименко уже в гастрольной версии пытался вывести Карамона на передний план, сделав его третьим полноправным героем, однако там его характер был совсем иным, совершенно по-другому воспринималась и их связь с братом. Карамон, не имеющий даже семьи, тогда не смыслил жизни без Рейстлина, стремился любой ценой вернуть их былые отношения, вернуть то время, когда они сражались «спина к спине», но Рейстлину он был совершенно не нужен и воспринимался больше как обуза. И тогда момент сепарации от мага у воина происходил вместе с Победой — когда триумф над Заманом вселял в него веру в себя и осознание того, что он и без брата может быть героем, а главное — полноценной личностью. И лишь после этого у него был шанс покинуть Рейстлина, разочаровавшись в нём.

Карамону же Ростислава Колпакова доказательство собственной значимости вовсе не нужно. Он и так цельный, сильный, характерный и глубокий персонаж, со своей историей и отношениями, со своей моралью и главное — со своей правдой. Да, он несомненно любит Рейстлина, но если в гастрольной версии эта любовь к брату была почти болезненной, то здесь она видится совершенно нормальной, здоровой, человеческой. Это отношение не зависимое, это отношение равного к равному, человека, который привык жить в тандеме и подставлять плечо по праву сильного, в свою очередь рассчитывая на помощь брата в ином. Очень впечатляюще в контексте понимания таких братских отношений звучит Колыбельная, «и вот ты болезненный мальчик, а я — твой брат бестолковый…»: ведь Карамон не столько обращается к своим воспоминаниям, сколько говорит о нынешнем дне, когда смертельно усталый и изнурённый невыносимыми кошмарами и болезнью брат засыпает на коленях у него, наивного воина-победителя, признавшего себя обманутым. И это такое щемящее чувство, столько искренности в нём… А особенно сильно это трогает, когда ты понимаешь: а ведь Карамон, похоже, единственный, кто может «прогнать» Такхизис из снов Рейстлина своей поддержкой (мне, например, видится, что он бросается оттаскивать мага от Такхизис вовсе не в первый раз) и успокоить его своей колыбельной. И этот человек оставляет брата, не в силах больше мириться с его беспринципностью и стремлением таки убить в себе (любовь!) человека, чтобы стать богом.

Как я уже сказала, этому Карамону не нужно обретать веру в себя, поэтому и Победа ему не нужна — и режиссёр осмысленно заменяет её на Клинок из альтернативного финала, перенесённый к концу войны с Заманом. Этот Карамон воин не только по призванию, но и по сути, он знает, за что борется, в нём есть благородство человечности, и потому он не может мириться с тем, как его использовал брат, втянув в убийственную войну. И больше всего его поражает неспособность Рейстлина понять, ЧТО так сильно поразило Карамона, что причинило ему так много боли: «Грехи тебе отпустит новый бог!» — «Но разве он очистит мой клинок?!»..

…Кстати, как приём здесь отлично работает обращение к символу. Карамон иногда ассоциирует себя со своим клинком и даже воспринимает себя как клинок (и если послушать через эту призму текст одноимённой арии, она заиграет более глубокими красками), клинок придаёт ему уверенность и «переключает» в режим воина — стоит только обратить внимание, как меняется Карамон, стоит Ростиславу вытащить клинок из ножен и оценить его. Любые сомнения пропадают. И это в итоге с ним играет злую шутку — по началу не разделяя энтузиазма Рейстлина насчёт войны, он, обнажив клинок, погружается в горячку боя, и осознаёт совершённое уже после. И именно в этот момент осознания его поражает то, как хладнокровно брат его использовал…

Карамон Колпакова оставляет Рейстлина вовсе не потому, что тот перестал быть ему жизненно необходим для осознания себя полноценным. Нет, он оставляет брата потому, что считает его категорически неправым в основополагающих, принципиальных для себя вещах — и это очень серьёзная позиция сильной, взрослой, полноценной личности. Настоящего Человека.

Так же образ Карамона, точнее, его отношений, красиво дополняет сцена в финале Кабака, когда он прощается с женой, уходя на помощь Крисании. Мне нравится, что в нынешнем блоке ушли от майского варианта прощания, при котором Тика буквально унижала мужа на глазах посетителей таверны, к тому же после его ухода радостно разливала вино. Конечно, идеальным для меня было и остаётся решение, увиденное на предпоказах, когда эта сцена была интимной, парной: Тика говорила с мужем наедине, и он её единственную слышал и понимал. И ты буквально видел всю их историю и глубину отношений — этот момент близости и взаимопонимания для меня не перекроет, наверное, уже ничто.
Однако сейчас сцена тоже интересна и не лишена своей прелести. Очень здорово, что, хоть Тика Александры Штолиной и потеряла свой образ воительницы, обзаведясь передником (который, кстати, и правда слишком уж белоснежный… выбивается из общей эстетики) и локонами, но всё же её порыв самой идти с мечом вместо пьяного мужа внушает — ты понимаешь, что эта женщина стоит за барной стойкой только потому, что в данный момент врагов у порога нет. И отыгрывает это Александра замечательно. Так же что-то сделали со светом (?), чтобы лишние люди-посетители кабака на сцене не привлекали внимания и не смотрелись свидетелями скандала, и это тоже очень хорошо.

Непременно так же нужно сказать о персонаже, который влияет на сюжет не менее серьёзно, буквально переворачивая его своей… ну да, своей силой и своей волей. Конечно, я говорю о Короле-Жреце.
Фёдор Воскресенский это харизма космического масштаба. И его герой, соответственно, тоже. Как же изумителен он, говоря по душам с персонажами своим проникновенным голосом, используя тембр как шёлковую удавку: заметить не успеешь, как попался. Он так душевно и доверительно обращается к залу, что ты ощущаешь себя его паствой даже тогда, когда он тебя ею не называет (а уж какой убойный эффект был в мае, когда называл!). Фёдор прирождённый оратор, и по части стендапа общения с залом ему нет равных. Он неподражаемо убедителен и очень проникновенен, но одновременно с этим он столь же безумен, жёсток и жуток в моменты эмоциональных перегибов. Он очень человечен, человечен сверх всякой меры, и это делает его слова и деяния наиболее ужасными. Он не аватара Паладайна на земле (коей иногда воспринимался Толстокоров), а фанат веры, и воплощение того самого пастора, ведущего свою паству к обрыву в бездну. Эта энергетика неописуема, но именно из-за такого сочетания он кажется мне буквально воплощением Короля-Жреца as is. Он может быть бесконечно добрым и терпеливым, когда всё идёт по плану и ничто не противоречит его взглядам на мир и уверенности в своей правоте. Но стоит только появиться Крисании, избранной самим Паладайном, и вступить с ним в открытую конфронтацию, как он становится неудержимым в своём гневе. Не потому, что его заботит репутация перед паствой, а именно потому, что сама отмеченная дланью его бога может быть с ним не согласна. Именно поэтому ему нужно не наказать, а переубедить Крисанию, заставить её признать себя с ним солидарной. Её несогласие подрывает его веру в себя как вершителя воли божьей; но при этом не отвращает с пути, а подорванная вера делает Короля-Жреца невероятно опасным. И безумным.

Не менее эффектным персонажем, хоть и занимающим гораздо меньше сценического времени, является Даламар. Бесконечно обаятельный персонаж, который работает не столько на сюжет, сколько на атмосферу. И поскольку он создаёт в первую очередь атмосферу — принося письмо Рейстлину, относя ответ Крисании, снабжая её информацией о Башне магов, провожая сквозь Рощу мёртвых, после чего раскрываясь в Конклаве и Кошмарах — очень большую важность имеет, опять же, харизма и, главное, пластика исполнителя. И здесь равных нет уже Сергею Смолину, который чувствует стиль и поток, поёт и двигается так, будто блюз у него в крови. Это особый кайф, наблюдать за перемещениями Смолина по сцене, а уж когда он в своих сольниках раскрывает возможности голоса, становится прекрасно вдвойне. Это крайне лукавый, очень хитрый, неоднозначный персонаж, который возвёл двуличие в ранг искусства. И, что самое главное, Сергей делает всё это с такой лёгкостью, что даже представить нельзя кого-то на его месте.

А насколько он хорош, проявляя характер! Есть моменты в Конклаве, когда наружу прорывается его злость и нетерпение узнать секрет учителя, и такие моменты тоже пробирают. Я уже не говорю об изумительных кошмарах, в которых инфернальность героя, тщательно сдерживаемая за пределами бездны, проявляется. Конечно, это лишь галлюцинация Рейстлина, но всё же он знает своего ученика и видит в нём то, что тот пытается скрыть. И боится в нём этого. Его ловкости, насмешливости, хитрости — того, что скрывается до поры из-за уважения к силе учителя. Мне, кстати, нравилась гастрольная идея того, что Даламар неплохо чувствует себя в бездне подле Такхизис… Но в любом случае я очень рада, что сохранены именно гастрольные Кошмары, в которых можно полюбоваться ещё и тем, как взаимодействует ученик с вожделенным посохом учителя.

Кстати, посмотрев некоторые видео, имею сказать: наличие в Кошмарах двух Даламаров при всей прелести просаживает динамику избиения Рейстлина! Вероятно, потому, что им приходится перебрасывать посох друг другу. По-моему, Смолин и один с этой задачей отлично справлялся. Этак… с огоньком =)

А затрагивая тему кошмаров, хочу отметить изумительный переход от них к дальнейшему действию, когда, появляясь на сцене неожиданно, светлый призрак матери Рейстлина будто стирает эту темноту, окружившую его. Смотрится это изумительно, и сцена поставлена очень гармонично с музыкой, движением и светом.
Изначально, ещё на апрельский показах, меня несколько расстроило, что образ Такхизис оказался расщеплён на образы Богини, Матери и Смерти, и тем самым персонаж потерял значительную часть столь любимой мной архетипичости и многоликости, перестал воплощать собой саму идею женского начала (за которую я так сильно любила образ Такх в аудио- и гастрольной версии). Однако 23 числа всё, наконец, сложилось и доработалось, продемонстрировав действительно целиковый концепт того, как оно должно быть. И концепт этот, вместе с арией матери и её дуэтом-противостоянием с тёмной богиней, кажется мне самым эмоционально сильным номером спектакля, катарсисом и моментом того самого Испытания, которое мы, наконец, видим перед собой на сцене.

Вообще появившийся в новой версии образ матери, позволивший органично вписать в полотно спектакля Легенду Тики (о том, как маг вынес деву из бездны на руках), которая раньше была будто лишней по музыкальной драматургии, но при этом ключевой и необходимой для раскрытия темы Последнего Испытания Любовью, — это гениальное режиссёрское решение, а Елена Ханпира изменила текст блестяще, раскрыв мысль ещё ярче, чем это было изначально. И, несомненно, роль Розамун Маджере оказалась ей удивительно «впору»: и по вокалу, порой становящемуся по-настоящему инфернальным, и по игре, тонко сочетающей в себе заботу, нежность к сыну, страх перед Такхизис и при этом стойкость...

Но всё же я не верю, что призрак матери действовал в рамках ослушания и без ведома богини тьмы. Это Такхизис говорит с Рейстлином голосом Розамун, ведь идею о любви, которая побеждает смерть, от неё самой он точно не примет, а мать — единственная, кому он может поверить и довериться. И это Такхизис же моментально заставляет его усомниться в этом убеждении — не потому, что ей нравится его мучить, а потому, что это та самая инициация, для прохождения которой нужна смелость, стойкость и упорство, желание бороться за свою любовь и свою надежду, не позволять сбить себя с этого пути даже божеству. В конце концов, если хочешь превзойти бога, нужна не только сила, но и мудрость. И вот оно, то самое испытание любовью, Рейстлин проваливает его именно в этот момент: когда, обретя инструмент для возвращения из бездны и метафорической победы над смертью (вот она, алхимия и бесконечный цикл жизни-смерти-жизни: любовь и обещанная ею новая жизнь действительно побеждают), он тут же отказывается от него и признаёт правоту Такхизис, боясь смерти и любви одинаково сильно.

Так же интерес вызывает образ Смерти, который так же является своего рода аватарой Такхизис… точнее, персонификацией одной из сторон её сущности. Однако эта персонификация, кажется, является таковой только для Рейстлина — мы видим Смерть его глазами, начиная с начала, когда она проползает мимо него на Тех глазах, и заканчивая моментом, когда она поглощает Такхизис. Удивительное дело, «любовь — это смерть» решил Рейстлин и убил в себе любовь, тем самым получив возможность убить Такхизис. Но Смерть вместе с тем никуда не исчезла. Во-первых, потому что, хоть любовь это всегда смерть, но смерть — это не всегда любовь и эти понятия всё же не тождественны; а во вторых, фигура Смерти вполне может быть воплощением страхов самого Рейстлина, тем образом, которым он наделяет Такхизис для себя. Он боится Смерти и боится Такхизис, ставя между ними знак равенства, в первую очередь из-за того, что смерть означает для него самую огромную из потерь — потерю матери. Однако всё же Смерть и Такхизис не слиты, как мы видим в конце.

Но образ смерти, присутствующий в Танго, показывает нам, как тонко они связаны с сознании Рейстлина с богиней тьмы. Они обе — Такхизис и Смерть — действительно танцуют с магом, причём танцуют синхронно. Ведёт его за собой Такхизис, но видит он лишь Смерть — за левым плечом своим и вокруг себя. И танец этот, кстати говоря, из зала смотрится удивительно красиво.

И всё это раскрылось для меня только сейчас, причём особенно полно в исполнении Дарьи Бурлюкало. При всей своей дикой грации, экстремальной женственности и даже сексуальности она производит впечатление не коварной соблазнительницы, а именно инициатической персоны. У неё я увидела болезненную нежность к Рейстлину, особое отношение к нему не только как к ученику, дерзнувшему посягнуть на её место и её жизнь, но и материнскую заботу о нём как о личности. Но конечно, с душевным отношением настоящей матери это не сравнить, поскольку отношение матери Розамун — человеческое; а вот Такхизис Дарьи — максимально НЕ человек. Она даже не хозяйка в бездне, она сама бездна, текучая и непостоянная. Её нельзя рассматривать с точки зрения человеческих категорий «статности» и «силы», она просто… ну, богиня тьмы. Трудно это объяснить. Запоминающийся тембр и сумасшедшая пластика работают на этот эффект лучше фантасмагоричного костюма и яркого грима.
Кстати говоря, то ли костюм немного изменили, то ли просто на Бурлюкало он почему-то смотрится иначе, даже уместно. Хотя раньше к его дизайну возникало очень много вопросов.

И это, кстати говоря, был единственный костюм, к которому оставались вопросы, потому что все остальные отлично дополняют характеры, передают настроение и складываются в цельную картину визуального решения. Помимо прочего новый костюм Рейстлина, который, кажется, должен бы выбиваться из этой концепции, поскольку переделан уже только к этому блоку другим дизайнером, однако этого не происходит. Новый костюм тёмного мага рисует очень верный и красивый силуэт, создаёт правильное впечатление, а с надетым капюшоном — и особой жути нагоняет.

Ещё напоследок, наверное, стоило упомянуть о том, что было однозначно плохо и что очень сильно мешало восприятию.
Это свет и звук.
Звук, который половину зрителей оставил в недоумении, потому что они не услышали большую часть текстов (а ведь в текстах и заложена основная мысль, их непременно нужно слышать!) и свет, периодически теряющий героев на сцене, не поспевающий за ними, но при этом освещающий работников, бьющий по глазам в совершенно неподходящие для этого моменты… Я понимаю, что звуковик и осветитель не были частью команды, и это, конечно, большой минус.

А ещё… я не знаю, как вернее это сформулировать, но, возможно, имеет смысл чуть реже решать переход между номерами через ЗТМ? Есть моменты, когда темная сцена создает впечатление именно перебивки между номерами и придаёт постановке некую ненужную… концертность. Так, например, происходит между Теми глазами и арией мамы в начале или между Бессмысленно и Властелином ничего.

Но на самом деле эти мелочи совершенно незначительны в сравнении с таким огромным ростом, который произошёл от аудиоверсии до Перезагрузки, и сейчас это цельное, концептуальное, по-настоящему театральное действо, которое можно разбирать, наслаждаясь гранями смыслов. Огромное спасибо режиссёру, либреттисту, актёрам и всей постановочной бригаде! Паззл, наконец, сложился и явил настоящую магию, и я уверена, что это Испытание точно не станет для меня последним.


* * *
Полная версия с фото - вКонтакте по ссылке: vk.com/@lady_hawk-daleko-ne-poslednee-ispytanie...
Я дико горда и рада: отзыв понравился даже моей маме! Это вообще высшая форма похвалы.

@темы: /творческое/, /wenn ich tanzen will/, /сцена/, /musicals/, /проза/, /at the opera tonight/

---

К слову о погружении в темноту, про которую было в предыдущем посте - вот одно из стихотворений, что были написаны специально для этой книжки. Ну просто чтобы там было больше 40 страниц, а то был риск, что напечатают её на скрепке, а это не интересно.
...когда б вы знали, из какого сора (с)
А стихотворение мне между тем нравится.

П(р)оток

Пальцы чешутся импульсом сквозь — от плеча до ногтя,
Вот разряд из-под кожи в перо каплет роршах-кляксой,
Из подушечек еле заметно стреляет током.
Как его усмирить, чтобы, сонный, у ног улягся?..

Как же хочется ближе, плотнее, скорей и чаще,
Упиваясь возможностью быть для тебя полезной;
Быть услышанной, понятой, нужной, бездонной чашей,
До которой ты — аве! — дошёл через лес железный.

Я б прошила иглою тебя вдоль хребта, вживую,
Чтоб ты снова почувствовал жизнь, для которой создан,
Собрала бы по капле горячую, роковую
Твою кровь, сквозь которую алым мерцают звёзды.

Не закат, не рассвет — ясный вечер; но будто пьяный,
Сильно сгорбившись, как под ярмом, по подмосткам ходишь.
Так и кажется: вскрыть бы лопатки движеньем рьяным,
Чтоб свободы глотнули и крылья твои драконьи.

Далеко бы сбежать от голодных желаний, мыслей,
Но желанья и мысли внутри, поджидают всюду:
Нападают, как тока разряд, и разят корыстно.
Неужели не знают, что слушаться я не буду?..

И страницы шуршат в никуда, повинуясь ветру,
И их даже не держит недвижимо тяжесть слова,
Но, откуда ни жду, всё равно не придёт ответа;
А разряд из плеча до бумаги стреляет снова.

17.08.2018г.

@темы: /творческое/, /poetry/, /all by myself/

---

Томик стихов "Немного о крови"

О, ещё сюда не написала!

На выходных допилила до 40 страниц и выпустила на сервисе Ridero свою первую, мрачняковую, книжку стихов.
Как можно догадаться, она маленькая и чОрная, и стихотворения там преимущественно вдохновлены различными произведениями искусства, в том числе Балом вампиров.
Три перевода, опять же, там есть. И один альтернативный текст дуэта Totale Finsternis.
Может показаться, что там сплошной депресняк, но нет! Много символизма и драматизма, всякое глубокое присутствует тоже.
В общем, предлагаю погрузиться в темноту %)

Погружаться здесь: ridero.ru/books/nemnogo_o_krovi/

@темы: /творческое/, /wenn ich tanzen will/, /poetry/, /all by myself/

---

Стихотворение про команду утренней зари =)
И посмотрим, насколько в нём что-то понятно хд
Потому что мне вот ничего не было понятно

Вспоминаясь от жажды и торжества,
Я вдыхаю реальность, едва жива,
И смотрю, как прозрачно текут слова
Через сомкнутые пальцы.
Я не помню, как тихо встаёт рассвет,
Я не слышу, как птицы поют в ответ,
Я не ведаю, сколько минуло лет
В нашем странном лихом танце.
Из-под век пробивается луч зари,
С губ срывается всё, что хранил внутри,
За спиной шелест крыл — и не говори,
Что не знаешь, куда деться.
Мы живём на границе утра в ночи,
Мы готовим друг друга в костре, в печи,
Шьём из хтони и правил, иглу сточив,
Своё трепетное сердце.

22.07.2018 г.

@темы: /фото/, /творческое/, /poetry/, /о сказках/

---

Идеальный отзыв на Tanz der Vampire от 24 июня

Отзывы Асты всегда по существу и безупречны.
Нет смысла писать что-то о спектакле, если на нём мы были с ней, это несомненно %)

30.07.2018 в 13:38

Пишет  Astha:

Бал вампиров – Санкт-Петербург, Театр музыкальной комедии – 24.06.2018
С некоторым запозданием хочу задокументировать без преувеличения историческое событие – я увидела Томаса Борхерта в роли фон Кролока, да еще и не в Австрии (я пыталась, но купить билет на нужные даты в Ронахер оказалось mission impossible %)) или Германии, а на сцене петербургского Музкома. По уровню это событие сопоставимо разве что с возможностью увидеть в «Элизабет» Крёгера/Камараша или Доуэс/Хаквурт, ведь именно с этих мюзиклов для меня началось настоящее знакомство с жанром 10 лет назад, как и изучение немецкого языка. Я ведь без преувеличения выросла на бутлегах с Борхертом, когда в ТдВ и в помине не было Сэрича, Зайберта и других, кто сейчас у отечественных мюзикломанов на слуху. Поэтому, когда Музком объявил о таком роскошном подарке, как участие в очередном ревайвле двух немецких гостей, я сразу же (ну, как только руки перестали дрожать от волнения ) бросилась за билетами на единственный удобный мне показ – премьерный воскресный. А то, что объявленный позже остальной состав тоже оказался «то, что надо» - это оказалось приятным бонусом от Ноосферы =)

Состав – 24.06.2018
Граф фон Кролок – Томас Борхерт
Сара - Вера Свешникова
Альфред – Александр Казьмин
Профессор Абронзиус – Андрей Матвеев
Магда – Агата Вавилова
Шагал – Александр Суханов
Ребекка – Манана Гогитидзе
Герберт – Кирилл Гордеев
Куколь – Антон Мошечков

Граф фон Кролок – Томас Борхерт

Граф фон Кролок – Томас Борхерт. Однозначно главный герой вечера, бросавший публику то в жар безудержного хохота, то в холод впечатленно внимающего безмолвия, что в обоих случаях неизменно заканчивалось шквалом аплодисментов. Я уже и забыла, что из зала можно выходить, «ошалев от восторга», но многочисленные отзывы в сети свидетельствуют о том, что герр Борхерт вверг в это состояние не меня одну. Говорить о том, как он делает роль фон Кролока, можно часами – и при этом ни разу не повториться и даже не все аспекты осветить (лично я пыталась, но потерпела фиаско – слишком сильные впечатления, слишком много мыслей).
Борхерт обжил эту роль как никто другой, наполнил ее невероятным количеством нюансов и абсолютно все, даже самые неожиданные импровизации, делает в характере. Видео с выкинутой в Vor dem Schloss визиткой, которая взорвала зал, сразу после спектакля облетело всю сеть, а ведь были и другие эпизоды: смешок при виде заколоченной двери в трактирную ванную, близорукое изучение все той же визитки, балетное па в менуэте, крик деланного ужаса в момент разоблачения смертных беглецов… Мало кто (особенно из тех, кто привык к трактовкам отечественных графов) ожидает таких фокусов от фон Кролока. Тем не менее, все это – абсолютно органично. Многогранность и при этом целостность образа – вот, что восхищает меня в графе Борхерта. Да, у него фантастический баритон, тембр и сила голоса завораживают, но это лишь малая часть образа, который невозможен без интонирования, мимики, определенной пластики движений, правильно расставленных акцентов в словах и действиях. И все это служит тому, чтобы максимально полно раскрыть фон Кролока – и как конкретного персонажа, и как основного носителя идеи, философии мюзикла, центра его символической системы. Самоирония и черный юмор, граничащие с пародийностью и отсылающие нас к фильму-оригиналу, парадоксально гармонируют не только с драйвовой рок-музыкой Джима Стейнмана, но и с пронизанными экзистенциализмом текстами оригинального немецкого либретто Михаэля Кунце.
Работа с текстом – это вообще нечто потрясающее (и, боюсь, при исполнении нашего «перевода» такой глубины смыслов добиться невозможно в принципе, даже если знать оригинал и пытаться передать его дух – противоречие с произносимыми словами все равно будет все портить). И в плане того, как осмысляется текст каждой отдельно взятой сцены (это можно смаковать и обсуждать очень долго, благо, добрые люди выкладывали почти полный бутлег), и в плане того, как выстраивается драматургия образа, линия развития персонажа в целом. Я, пожалуй, раньше не видела, чтобы фон Кролок получал развитие на протяжении спектакля: обычно это достаточно незыблемая фигура, являющаяся проводником, катализатором испытания/инициация для других персонажей, но сама – застывшая в вечности. Здесь же, оставаясь абсолютно мертвой тварью, лишенной человеческих чувств и уже даже забывшей, как их надо имитировать (об этом, кстати, и Vor dem Schloss), потусторонним проводником, фон Кролок существует в динамике, причем не только фабулы мюзикла, но и флешбека, проживая в Die unstillbare Gier все те столетия, о которых рассказывает зрителю. Борхерт исполняет – _играет_ – эту сцену (которая много больше драматический монолог, чем сольная ария) гениально, и это громкое слово здесь более чем оправданно: столько всего в нее вложено и так ювелирно это сбалансировано. Этот граф драматичен, но его драматизм, при всей своей глубине и силе, лаконичен и ясен, лишен отвлекающих внимание от сути деталей, которые любят некоторые исполнители, склонные к _излишнему_ драматизму или пафосу.
Пожалуй, Борхерт воплощает образ, наиболее близкий к тому, что создавал Михаэль Кунце… за одним исключением.
Честность. Борхертовский граф пугающе честен и прям. Он не играет на зрителя: ни в Die unstillbare Gier, ни в других сценах. Не пытается казаться, а просто существует такой, как есть – без попыток приукрасить свою натуру. Ее он осознает в полной мере и полностью откровенен с собой: у Борхерта вы не увидите игры в человека, самооправданий или самобичеваний. Нет здесь и попыток сойти за человека: перед другими персонажами этот фон Кролок практически также честен, как перед собой и зрителями. Он не скрывает своей сути, у него просто при всем желании не получится сойти за человека: он очень смутно помнит, что это значит. Ему без разницы, узнали ли в нем вампира, если гости все равно входят в ворота Шлосса. Пожалуй, так ему даже интереснее: скука – разновидность голода, и хищная хтонь играет с будущими жертвами, с одинаковой откровенностью пугая и приманивая. Но, опять же, приманки графа – это не вранье с три короба. «Как есть» он видит не только себя, но и остальных, их мотивы и порывы. Другими словами – их голод. Граф предлагает людям то, чего они сами желают. Саре – свободу от родительской опеки и реализацию чувственных стремлений. Альфреду – внимание наставника, предлагающего ученику сразу интересные открытия на практике, а не муторное изучение теории и бесславное «ассистирование» (интересный штрих к «Прологу»: Альфред однозначно боится сгинуть в одиночестве, но, может быть, больше он боится сгинуть в безвестности, так и не став значимым хоть для кого-то?). Профессору Абронзиусу – материал для очередной монографии и призрак славы и признания. И так далее. В этих посулах – нет ни слова лжи, все это герои действительно могут получить, если последуют за Кролоком (ключевой лейтмотив финала Vor dem Schloss, эхом отдающийся в Carpe Noctem). Проблема в том, что «этого никогда не будет достаточно». Саре, кстати, фон Кролок об этом говорит. Но что значит «вечность» перед «здесь и сейчас»? Фон Кролок и сам был таким же, когда-то очень и очень давно.
Помимо честности/прямоты (кому какое определение кажется более подходящим), Кролока-Борхерта отличает «мертвость». Я уже называла его мертвой тварью и говорила, что он настолько омертвел душой, что при всем желании не может сымитировать чувства и реакции живого человека. Он давно отряхнул с себя весь земной прах, включая привязанности, сочувствие, страдание и даже высокомерие, которым грешат многие Кролоки. Этот граф не строит из себя философа, мечущего бесценный бисер перед свиньями-смертными, или актера, пытающегося выжать слезу из зрителя. Его бытие – это существование холодного рассудка в мертвом теле. _Умом_ он понимает всю ущербность такого существования, вот только _сердце_ уже неспособно испытать и тени живого чувства. Об этом он рассказывает в Die unstillbare Gier: как постепенно приходило пресыщение, но не утоление голода. Первая жертва вызвала горе и крушение мира, дочь пастора – легкое сожаление об угасшей жизни красавицы как _эстетического_объекта_, достойного стихотворения-эпитафии, а наполеоновский паж – уже _ничего_. Самое важное: говоря о том, что в этот раз он _не_смог_ почувствовать сожаление, Кролок-Борхерт не ударяется в противоречащие собственным словам страдания или презрительное злорадство. Он выражает не эмоции, а _ничто_. И в этом вся соль. Die unstillbare Gier – ария не про страдания и сожаления, а про крик разума «как я докатился до такой жизни» – причем не обязательно вопрос, скорее утвердительное описание и понимание того, что этот спущенный однажды с горы камень было не остановить (но, опять-таки: без каких-либо самооправданий, камень-то был спущен собственноручно). И это делает сцену страшнее и пронзительнее, а пророчество в конце – не страшилкой или самонадеянным приговором, а констатацией факта исходя из собственного опыта.
Хотя Die unstillbare Gier и историю Кролока мы слышим только в конце спектакля, именно таким – безжизненным и неспособным на чувства – он является нам впервые в Gott ist tot. Объективно разочарованный, но не испытывающий духовных терзаний по этому поводу – принявший как факт. В исполнении Борхерта эта выходная ария – весьма честное признание, чем являются вампиры на самом деле. Духовные мертвецы, боящиеся собственных «светлых» порывов (ах, как Борхерт играет реплику Es zieht uns naeher zur Sonne, doch wir fuerchten das Licht – протягивая руку к этому свету, но тут же отдергивая ее, словно обжегшись!) и при этом ни капли не стесняющиеся «темных». Принять графа в этот момент за человека невозможно, его лицо – безжизненная маска, мимика – гротескна и лишена жизни. Здесь нет ни живого обаяния, ни пресловутого «вампирского шарма», у этой стороны бытия с самого начала нет притягательности. Она внушает страх, и это здорово чувствовалось в зале: с таким напряжением и в абсолютном безмолвии зрители следили за фон Кролоком.
Но вот нежданно на монолог фон Кролока, его беседу с самим собой, откликается Сара – и мы сталкиваемся с еще одной отличительной чертой образа, созданного Борхертом. Эта черта вплетает в повествование темы почти сказочные – «обещанное дитя» и родство душ. И если первое – «звездное дитя», обещанное нечисти – мотив хоть и сказочный, но в концепт ТдВ укладывающийся без особых проблем, то второе, казалось бы, к одиночке-графу не имеет отношение. Да и вообще – какое родство душ возможно между многосотлетним вампиром из знатного рода и юной деревенской красоткой? Общего между ними так мало, что даже в любовную линию обычно сложно поверить. Чаще всего это выглядит как «а девочка созрела» (с), а фон Кролок воспользовался, чтобы закусить на балу – и это ооочень бросается в глаза если не в Totale Finsternis, то в Tanzsaal точно. Тем не менее, в случае Борхерта все иначе, и мы имеем удовольствие лицезреть развитие очень интересных отношений… Вернее, даже отношения – графа к Саре. Изначально она для него – лишь очередная жертва. Но в Gott ist tot, когда Сара не просто слышит призыв фон Кролока в завываниях зимней ночи, но и откликается на него с неожиданным любопытством (как о ней поют вампиры в Totale Finsternis – «потерявшая сон от любопытства»; причем по-немецки это Neugier - _жажда_ нового), граф вздрагивает и неверяще оборачивается. При всей тривиальности своей истории и мотивов, Сара настолько изголодалась по «настоящей жизни», что это придает ей особое очарование, которое пробуждает интерес уже в самом фон Кролоке. Он начинает присматриваться к ней, и неожиданно сам оказывается в положении жертвы собственного голода: эта девочка вызывает в нем нечто, пугающе похожее на живые чувства, и к этому граф не готов. Если в Einladung zum Ball он – однозначно ведущий, и вся ария – будто бросок кобры, столько в ней сконцентрированной энергии и фирменной борхертовской экспрессии, то в Totale Finsternis граф внезапно оказывается на равных с Сарой: они оба чувствуют себя потерянными в полном затмении, столкнувшись с доселе незнакомыми чувствами и потеряв опору.
Да, в Totale Finsternis мы видим именно полноценный дуэт, отражающий развитие обоих характеров, а не просто обязательный пункт мюзикловой программы под названием Liebesduett, в котором граф обычно выступает как декорация - не субъект, а объект сариных чувств (подобно Черному вампиру в Die roten Stifel). Слова припева сначала поются Кролоком Саре – и это логично и ожидаемо, что он призывает ее узнать в нем ее же тайные стремления и черты характера, чтобы освободиться от привитых родителями и обществом правил и окунуться в «настоящую жизнь», по которой она так изголодалась. Но, пока Сара поет о своих терзаниях между рациональным и чувственным, фон Кролок не стоит красивым памятником всем погубленным девицам, а ведет свою борьбу: с голодом и так некстати появившейся искрой живого чувства. Это не любовь, но симпатия, расположение к смертной девочке, которое не может испытывать мертвое существо, подчиненное лишь холодной пустоте голода. Незнакомое – давно забытое – чувство пугает его, фон Кролок нервничает, отступает от Сары, когда она тянется к нему с мольбой об ответе на ее терзания, потому что те же самые терзания настигли и его самого. И когда во втором припеве Сара зеркалит слова фон Кролока, говоря уже ему самому – «Позабудь себя и освободись, узнай себя во мне – и то, о чем ты мечтаешь, станет реальностью», это абсолютно уместно. Фон Кролок действительно узнает в Саре себя – такого, каким он когда-то был: жадным до нового, будь то знания или ощущения. Их роднит один голод, одна жажда большего, желание вырваться за пределы привычного маленького мира, жажда свободы. Неважно, что Сара поет об этом простыми словами в Draussen ist Freiheit и Die roten Stiefel, а фон Кролок – измученными, острыми метафорами разбитых надежд в Die unstillbare Gier: эта «красная нить» между ними существует.
Totale Finsternis для них обоих – точка сборки. Оба сталкиваются лицом к лицу со своим доппельгангером – и не могут не измениться после этого. Сара уступает своей «темной» стороне, отказываясь сопротивляться своему голоду, когда в финале дуэте спускает с плеч красную шаль и открывает шею. Выбор Кролока не столь очевиден, ведь он борется с двумя разновидностями неутолимого голода: ему удается сдержать жажду крови ради жажды… как бы это сформулировать… Пусть будет «удовольствие»: просто выпить кровь Сары – это мимолетно и бессмысленно, совсем другое – предвкушение ритуала на балу и посвящение Сары в вампиры. Провести ее своим путем до конца, закончить процесс «узнавания», сделать «своей» не в приземленно-романтическом смысле, а почти метафизическом – это желание сильнее банальной жажды крови и вполне укладывается в фольклорную традицию вокруг образа «обещанного ребенка».
Да, после дуэта еще последует Die unstillbare Gier (и тут лично мне очень понятно, с чего вдруг графа потянуло на воспоминания о первых жертвах), вместе с Ewigkeit развевающие романтический флер вокруг вампиризма, но отношениt графа к Саре он уже не изменит. Из разряда «жертва» она уже досрочно перешла в категорию «одной крови», осталась лишь маленькая формальность: сделать ее бессмертной и окончательно ввести в свой круг. В чем разница? Именно в отношении. Многие графы терзаются вопросом «поцеловать или укусить», но почти все после укуса вымещают на разбитой случившемся Саре свои… пожалуйста, что даже комплексы: кто-то – презрение к смертным и вообще всем, кроме себя (в духе «ха-ха, и ты думала, что мне в тебе приглянулось что-то кроме крови? Ну-ну, верь дальше, что любовь разрушает чары – на деле она разрушает твой мир»), кто-то – собственные неоправданные надежды (есть графья, которые явно не против, чтобы любовь разрушила злые чары, а когда этого не случается – виноватой оказывается жертва), а кто-то – просто теряет к Саре всякий интерес. Кролок-Борхерт ведет себя принципиально иначе. Никакого пренебрежения к Саре после укуса, никакой потери интереса. Он проводит инициацию, ритуал и жестокий урок, но не предает Сару (это, кстати, было заметно и по игре Веры Свешниковой). Когда она чуть-чуть оправляется, фон Кролок помогает ей встать и уводит в менуэт, уделяя внимание на протяжении всего танца и упуская смертных гостей из виду лишь потому, что слишком увлекся балом (от него борхертовский граф действительно получает удовольствие).
Но с такой линией, с таким отношением графа что к Саре, что к Альфреду (к нему Кролок тоже проявляет вполне искренний интерес, в мальчике тоже силен голод) у меня как-то не остается сомнений в том, что недавние беглецы, овампирившись, вскоре вернутся в Шлосс под крыло графского плаща. И уж тем более не будет тривиального любовного треугольника :Р При всей расположенности графа к Саре, она все же не нужна ему именно в статусе возлюбленной: хотя бы потому, что любить он уже разучился, в отличие от Альфреда, который еще недавно был живым. Впрочем, это тема для разговора уже о других героях =)

Сара – Вера Свешникова

Сара – Вера Свешникова. Веру в этой роли я увидела вживую впервые и осталась очень довольна, хотя вряд ли смогу многословно описать свои впечатления. Визуальное попадание в типаж – еще какое. Вокал – безупречен. Игра – легко верится, что на сцене перед нами – очень юная девушка. Пожалуй, Вера – как и ее старший партнер по сцене, о котором я писала выше – воплощает очень разные аспекты своей героини: и наивную деревенскую девчушку, и терзающуюся молодую женщину, и затаившуюся до поры до времени вампиршу. Милое личико и звонкий голос таят за собой много всего, и нет ничего удивительного, что эта девочка совершенно искренне увлекается Альфредом: он для нее действительно «милый юный гость» (в родной деревне таких нет) из большого внешнего мира, и ей ну оооочень приятно, что он оказывает ей знаки внимания. То есть, конечно, графское внимание все равно впечатляет и манит ее больше (строго по Кунце: со стороны Сары тоже не то чтобы любовь с первого визита в ванную, но внимание такого импозантного вампира – это явно покруче, чем просто милый студент), но, когда в Draussen ist Freiheit Альфред признается ей в любви, Сара непроизвольно отвлекается от своих попыток утихомирить и спровадить его, заливаясь краской и смущенно радуясь. Вера в этой сцене отыгрывает самые настоящие муки выбора. Красные сапожки, правда, зовут в приключение, но это приключение можно разделить и с Альфредом: эта Сара всегда искренне рада ему. Она действительно во многом еще ребенок, и сама не понимает, когда начинает кокетничать и как это считывается со стороны.
Непоседливое дитя, стремящееся сбежать из дома навстречу не большой любви (такие концепции ее пока не прельщают и даже немного пугают), но Приключению, начинает взрослеть лишь в момент перехода между Die roten Stiefel и Das Gebet. Сбежать из дома в никуда – это страшно, как и остаться наедине с самой собой и собственной пробуждающейся чувственностью. Но любимое, избалованное дитя привыкло следовать своим желаниям: неутолимый голод Сары – это азарт приключения и жажда еще неиспытанных чувств. И вот она бежит в Шлосс, чтобы в Totale Finsternis столкнуться со своим отражением, доппельгангером в лице фон Кролока. Собственные чувства и открывающиеся стороны своей натуры, _голод_ не просто пугают Сару, но и причиняют ей почти физическую боль. Еще по-детски она тянется к фон Кролоку за помощью, но в итоге из них двоих первая признает собственные желания и шагает им навстречу с разрушительной уверенностью. Укус на балу для нее – не крушение надежд, не предательство от того, кому доверилась, напротив: фон Кролок обещал ей вечность для утоления всех своих желаний – и он ее вручил. И если ради этого надо потерпеть укус и кровопотерю – Сара готова на это. Тем более, сразу после этого фон Кролока поднимет ее на ноги и поведет в танец, всем своим видом словно говоря «Вот видишь? И совсем не больно было, а ты боялась», будто бы утешая ребенка после прививки. Впрочем, этот ребенок уже не нуждается в утешениях. Сара еще слаба и несколько дезориентирована, и потому позволяет Альфреду и профессору увести себя из замка, но она уже готова жадно пить жизнь из любой попавшей ей в руки чаши – и даже щедро делиться своим сокровищем с тем, кто ей дорог – Альфредом. Бедняга еще не представляет, какое «счастье» на него обрушилось, но скучать ему отныне не придется… никогда.

Альфред – Александр Казьмин

Альфред – Александр Казьмин. В любви к этому артисту и его трактовке образа я уже признавалась не раз, поэтому дико рада, что ему не просто довелось сыграть в питерском ревайвле, но еще и вместе с Верой и зарубежными графьями. За что обожаю Альфреда-Казьмина – так это за неподдельную живость и жизненность всех реакций. Его герой умудряется быть «парнем из соседнего подъезда» и этим же располагать к себе, не боясь показаться чудным. Кроме того, его персонаж не застыл, однажды продуманный до мельчайших деталей, в нем всегда есть импровизация и свежий взгляд. В этот раз, как мне показалось, Казьмин играл своего героя в немного более комедийном ключе, помноженным на какой-то особый лихорадочный драйв (возможно, сказывалось волнение от присутствия на сцене Борхерта?). В результате Альфред получился очень эмоциональным даже для Казьмина и, пожалуй, менее собранным/серьезным. У этого юноши в голове однозначно гулял ветер, и – при всей симпатии к профессору Абронзиусу – ему хотелось сбежать хоть куда-нибудь. Как и Сара, он очень юн, но уже перешагнул пору созревания и с головой окунулся в шквал новых чувств – оттого не сводит взгляда сначала с Магды, а потом – с Сары. Очень забавен контраст между ними в Du bist wirklich sehr nett. Сара искренне верит, что ее «каприз» насчет ванной угадать легко – с такими-то подсказками, и ей совершенно невдомек, что в ее словах слышит Альфред и в какой жар и прострацию его это вгоняет. Когда Сара касается его плеча, чтобы выпроводить в комнату, у парня вообще такой вид, будто он сейчас потеряет сознание – неудивительно, что в своих грезах он прослушал все выступление фон Кролока за дверью ванной %) И неудивительно, что после многозначительных речей графа в Vor dem Schloss юноше снится все это безобразие в Carpe Noctem: он очень впечатлителен, и при этом в нем самом разгорается неслабый такой голод, роднящий его с Сарой: он тоже хочет свободы, как в действиях, так и в чувствах. А еще он хочет стать значимым , поэтому для него еще так важно спасти Сару из лап Кролока. Что ж, все, что он желает – действительно ждет его за воротами Шлосса. Вот только исполнится, как водится, совсем не так, как он ожидает, да и не совсем по его воле. Впрочем, условно спасенная дева явно останется с ним – так что чем не хэппи энд для отдельно взятого молодого человека?)

Об остальных

Об остальных – совсем кратко. Профессора Абронзиуса в исполнении Андрея Матвеева я уже видела и, в целом, своего мнения не изменила: отличный профессор, просто не совсем «мой» - он производит впечатление человека более приземленного и серьезного, его эксцентричность не очень бросается в глаза, а реакции и реплики вызывают скорее мягкую улыбку, чем взрывной хохот. В роли Магды Агата Вавилова, пожалуй, из нынешних исполнительниц устраивает меня большего всего, но при этом и печалит: в какой-то момент у нее была просто идеальная Магда, с хорошо сбалансированным контрастом между простой и немного зашуганной деревенской девушкой – и роковой, ироничной хищницей-вампиршей, которая сама кого хочешь зашугает. Но в последнее время во второй ипостаси Агата все больше съезжает не в кич, а в пошлость: пытается сделать круче, выразительнее, эпатажнее – просто потому, что может. Но нужно чувство меры. (Та же самая проблема, кстати, у Ростислава Колпакова, когда он играет Герберта.) У Александра Суханова таких проблем никогда не возникает, хотя ему частенько достаются характерные образы. Его Шагал для меня, пожалуй, эталон: обаятельный, но не вызывающий настоящей симпатии человек, который, на самом деле, еще при жизни стал вампиром и изрядно попил кровушки у окружающих людей, одновременно одаривая иллюзией участливости и радушного гостеприимства. Ребекка Мананы Гогитидзе на этом фоне выглядит особенно драматично: пожалуй, из всей шагаловской семейки и вообще окружения она единственная остается нормальным, даже положительным человеком, который совершенно не случайно ведет тему Das Gebet (и пусть перевод здесь тоже немного подкачал, «Молитва» все равно остается очень сильной сценой). Нельзя, разумеется, не упомянуть Кирилла Гордеева, который отточил образ Герберта, пожалуй, не хуже, чем Борхерт – образ графа: отличное сочетание ужаса и веселья, ни единой минуты не выглядящее неестественным, наигранным, что в данном случае – нетривиальная задача. Интересный штрих: пусть Кирилл придерживается мнения, что Герберт – не родной сын Кролока, он все равно «адаптирует» своего персонажа под партнера, чтобы отразить влияние графа на своего воспитанника. Наконец, Антон Мошечков в роли Куколя. Яркая, заметная интерпретация практически бессловесной роли, хотя, пожалуй, «ария» в Die Gruft мне не очень пришлась по душе: уж пусть эту тему допевают Магда и Шагал. Но это, конечно, вопрос не к актеру, а к режиссеру.

В заключение… Что можно сказать? Это был фантастический спектакль, центром которого, безусловно, был Томас Борхерт. Человек с такой энергетикой и экспрессией не мог не показать настоящий мастер-класс и не произвести фурор, но – что особенно приятно – впечатление произвел не только он, но и на него. Реакция зала была невероятной: зрители и слушали, затаив дыхание, и хохотали, сползая с кресел, и просто обрушивали на сцену шквал аплодисментов. На поклонах было очень хорошо видно, что Борхерта такой жаркий прием впечатлил и зарядил еще большей энергией (кстати, соглашусь с теми, кому понравилось, что он не «потащил» фон Кролока еще и на поклоны, как это любят делать многие). Впрочем, я готова поклясться, что и после Die unstillbare Gier Борхерту было очень сложно удержать на лице полагающуюся сцене каменную маску, а не расплыться в столь свойственной ему мальчишеской улыбке, радуясь реакции публики

P.S. Die unstillbare Gier от 24 июня:

@темы: /totale finsternis/, /финстернутость/, /не моё, а жаль/, /сцена/, /синий, замшевый Мемфис/, /musicals/, /Tanz der.../, /at the opera tonight/, /отзывы/

---

Спектакль-концерт "Идиот"

О князь, ты мир переменил,
В людей заставил ты меня поверить
(с)

В прошлую субботу 07.07 числа состоялся спектакль-концерт "Идиот" по одноимённому роману Достоевского, составленный из материалов грядущего одноимённого же мюзикла. Мне посчастливилось на него попасть, хоть и казалось, что это не реально (в Питер два раза в месяц, такого со мной ещё не бывало...), и вот что я могу сказать...
...На самом деле, сказать что-либо довольно сложно. Да, со всех сторон я слышу, что Достоевский это очень сложный материал, для музыкального театра совершенно не подходящий, но два примера, которые я видела, — "Преступление и наказание" Андрея Кончаловского и "Идиот" Василия Заржецкого — заставляют меня в корне с этим утверждением не согласиться. Обе вещи прекрасны, сценичны и очень, очень глубоки. Но если ПиН примечателен в числе прочего именно своей постмодернистской самобытностью, стилизациями и роковым звучанием, то Идиот...
Идиот это что-то совершенно невозможное, очень петербургское, очень достоевское, очень... несовременное и нездешнее, выворачивающее душу и открывающее глаза. Вы думали, что Достоевский — это про безумие, мрак и безысходность? Нет, Достоевский — это про свет, любовь (высшую, божественную) и истину, и спектакль Заржецкого позволил увидеть именно это за тем самым безумием, мраком и безысходностью внешнего слога Фёдора Михайловича.
Музыка и тексты либретто соединяются в замечательном тандеме, с одной стороны передавая специфику языка Достоевского, а с другой — органично и уместно облегчая его для восприятия (ведь воспринимать текст, читая книгу, и слушать его же со сцены — это совершенно не одно и то же).
Касательно именно музыкальной драматургии, прошитой стараниями композитора Сергея Рубальского, можно сказать лишь одно: "Восторг!", особенно после изумительного финала, в котором соединяются темы троих героев, переплетая их характеры и судьбы (я до сих пор, например, под впечатлением от партии Рогожина, спетой на мотив арии "О приговорённом", исполненной в начале спектакля князем Мышкиным...). И это не говоря уже, сколько отличных музыкальных параллелей, аллюзий и реприз разбросано по всему спектаклю! Чего стоит только то, как в тему Рогожина вплетается шальная тема "окаянства" Настасьи Филипповны, а в моменты её истерики вплетается уже его, рогожинская, лихая тема денег...
Декорации, собранные в очень венгерской манере из каркасных металлоконструкций, просто и гениально создают на сцене настоящий Петербург: туманный, холодный, одновременно лёгкий и тяжёловесный, ирреальный, тот самый "кошмарический гибельный сон". По-моему, это вообще поразительно прекрасно. Люблю венгерский стиль в оформлении сцены =)))

Говоря о режиссёрских решениях, хочется, с одной стороны, напомнить самой себе, что это был лишь концерт, в котором в любом случае пришлось концептуально проводить определённую линию, чтобы он смотрелся более-менее цельно и красиво; а ещё о том, что "Идиот" — это особенное произведение, в котором все сюжетные ветки зависят друг от друга, а философия раскрывается через призму, собранную из всех осколков этого сюжета, как в калейдоскопе. А значит, судить о передаче "всей глубины" и "всех смыслов" романа по одному этому концерту нельзя, нужно обязательно дождаться полноценного спектакля... Но удивительное дело: в этом самом концерте по "Идиоту" самого Достоевского оказалось больше, чем было Булгакова в цельном, полноценном и очень эффектном МиМе от Мейкерс-лаба (после которого у меня, например, главным ощущением было, что меня окатили с ног до головы чем-то чёрным и тягучим) — дух и главная мысль о любви к ближнему и всепрощении удалось считать даже так, через отношения друг к другу лишь некоторых героев. За что Василию Заржецкому бесконечные восторги и благодарности.
И, разумеется, в этой связи невозможно переоценить также работу актёров, всех без исключения. Вообще "Идиот" — это тот самый редкий случай, когда нет совершенно никакого желания составлять в голове дримкаст из тех, кто "мог бы тоже, может, и получше...", потому что смотришь на всё это и понимаешь: а никто не мог бы "тоже и получше". Здесь каждый на своём месте.

Во-первых и в-главных, конечно, мне трудно представить кого-то кроме Антона Авдеева в роли князя Мышкина. Тот факт, что спектакль, по признанию самого режиссёра, писался под него, конечно, решает, но не только. Лично для меня, например, Авдеев, с его тихим разговором, высоким чистым голосом, ясными глазами, ненавязчиво-уверенной статью и звенящей жёсткостью характера (и я сейчас имею в виду уверенность в своём взгляде на мир), скрытой подо всем этим, стал тем уникальным человеком, который позволил словам литературного героя Льва Николаевича, со всей их наивностью и хрестоматийной библейской моралью, звучать живо и совершенно не раздражающе. *Хотя это не совсем правда, Мышкин в исполнении Яковлева в советском фильме 1958 года производит похожее впечатление* Его спокойным словам действительно можно ввериться, даже если в жизни твоей до этого не было света, потому что его, Мышкина, собственный свет уж точно ни с чем не перепутаешь. И то, что артисту удалось это передать в концерте, по-моему, достойно восхищения.

Так же достоин восхищения и Александр Осинин в роли Парфёна Рогожина. Всех (включая меня), кто считал Рогожина однозначно яростным и следующим на поводу у низменных страстей персонажем, ждал большой приятный сюрприз. Рогожин Осинина это настолько трагичный, несчастный, искренне и глубоко любящий человек — любящий своей, особой любовью, — что его понимаешь и ему сочувствуешь, даже (особенно!) в сцене после убийства Настасьи Филипповны. Он вовсе не лихой мужик, он потерянный ребёнок, у которого в жизни как будто не было теплоты и заботы — и, что самое поразительное, он находит их в своём крестном брате Льве Николаевиче, которому единственному может исповедоваться и повиниться в совершённом преступлении... На мой взгляд, именно на взаимодействии Мышкина и Рогожина был акцент в этом спектакле-концерте, и именно этих двух персонажей можно назвать главным лирическим дуэтом... как бы странно это ни звучало. Да, страстность (о это набившее оскомину слово!) и неистовство несомненно присутствуют в Парфёне — что тоже очень здорово сыграно артистом — но это далеко не главное, и симбиоз яростной решительности и беззащитности как раз и делают Рогожина Александра настолько интересным, что глаз не отвести.

Настасья Филипповна Виктории Жуковой — очень неоднозначный персонаж. Живой. Нервный. Экзальтированный. В ней удивительным образом соединяются и нерастраченная любовь, и накопленная ненависть к окружающему её обществу, а прежде всего — к себе самой, которую она считает виновной во всех своих бедах и действительно не заслуживающей счастья. Но при этом счастья она страстно желает. И, несомненно, эти характеристики изначально "заложены" в литературном персонаже, но переиграть во что-то одно был действительно большой риск, а в Настасье Жуковой все эти грани образа читаются: в окаянстве при общении с Рогожиным, в трепете по отношению к князю, в истеричности в разговоре с Аглаей... И, удивительное дело, характер не распадается при этом, а напротив, становится ещё более и более настоящим. Когда смотришь на её перепады настроения и все эти крайности, а в голове всплывают слова Льва Николаевича: "В её состоянии это совершенно в порядке вещей". И чего не отнять у самой Виктории, так это экстремальной женственности и какого-то сумасшедшего изящества, которое сквозит в каждом жесте, стоит ли она, сидит, подпирая стену, или ходит по сцене, спускается ли с лестницы или экспрессивно всплёскивает руками. Где этому учат, хотела бы я знать. Но, полагаю (и к моему сожалению, конечно), с таким талантом нужно родиться.

Варвара Шалагина и её Аглая Епанчина — моё открытие и моя беззаветная любовь! Несомненно, Аглая — бунтующий подросток. Но у Варвары получилось сыграть её так, что её характер, сила и яркость её личности встают на передний план, и остальное становится уже просто приправой к этому замечательному, многогранному образу. Она, как и Настасья Филипповна, живая и настоящая. Это две совершенно разные героини, но они настолько хороши, что мне, например, невозможно встать на чью-либо сторону, ведь их обеих видишь, чувствуешь и понимаешь. Да, характер этот, Аглаи, непрост, выпады порой резки и на первый взгляд нелогичны, но когда ты осознаёшь, что она любит, и любит впервые сильно, всё сразу становится на свои места. А уж как Варвара осваивает драматический текст, можно слушать и слушать бесконечно! Её партия в парке очень красива и очень органична, хотя порой, когда со сцены декламируют текст в стихах, это звучит не слишком-то удобоваримо. Тонкая, юная, похожая на мираж в своих костюмах, но при этом с таким глубоким, приятным и сильным голосом, в котором все эмоции читаются так хорошо! Аглая Епанчина вышла простой и одновременно очень сложной, способной на истинное чувство и на мечту, и эта её способность почти физически воплотилась в дуэте с Мышкиным — совершенно космическом дуэте, который никак не перестаёт звучать в голове.
Ну и вообще... меньшая, самая "здравомыслящая" из всех сестёр, самая неуживчивая и ершистая, которая "сидит, ничего не делает, и при этом всеобщая любимица"... Ну это же невыразимо прекрасно, слушайте, я обожаю таких персонажей, особенно столь чудесно сыгранных =)

Сёстры Аглаи, Александра и Аделаида ("все на А!"), чудесные Наталья Черний и Ирина Чумантьева кармические Елена Прекрасная и Василиса Премудрая, простите: просто невозможно симпатичные барышни. Кокетка Александра, молодая и лукавая, но стремящаяся казаться уже взрослой леди, и трогательная болтушка Аделаида, непосредственная, но крайне очаровательная — снова живые персонажи, хоть и сценического времени у них слишком мало, чтобы в полной мере оценить их характер. Милые и смешливые за завтраком с Мышкиным, испуганные и заботливые в Павловске, при выступлениях Ипполита, эти девушки очень хороши и обращают на себя внимание зрителя.
Кстати о сёстрах и внимании зрителя. Их появление на сцене, плавный выезд из темноты на передвижной платформе, в драматичном полумраке, подействовал на зал как гипнотический маятник! Настолько инфернальным и красивым был этот вид, особенно под музыку и голоса троих красавиц в чёрно-белом, которые сочетались, как голоса сирен над водной гладью. Любительница монохрома и сирен, я оценила =) Мужская часть аудитории — явно тоже. Про всю женскую не уверена, но что в зале была гробовая тишина, это помню точно. Терцет сестёр казался почти сказочным, наводящим ассоциации с музыкальной шкатулкой, в которой три изящные фигурки танцуют по кругу. И при этом поют про "свет огней электрических и качели в Таврическом", ага...

Елизавета Прокофьевна, их мать, при взгляде на которую ясно, в кого пошли все трое дочерей: о, Анна Снегова была в этом образе так хороша, что стала для меня героиней вечера. Её талант держать внимание зала, расставляя паузы и акценты именно там, где нужно, так, чтобы это работало на желаемый эффект, просто фантастичен. Я поняла это, когда поймала себя на том, что вместе со всем залом, затаив дыхание, слежу за драматическим действом и светскими разговорами, происходящими на сцене, которые при другом исполнении показались бы нестерпимо затянутыми. У Анны же это получалось очень интересно и очень смешно. А когда она запела свою атаку на социалистов в Павловске, поразиться можно было уже мощнейшему голосу, густому и вкусно эмоционально окрашенному. И при этом Елизавета Прокофьевна внимательна, чувствительна и заботлива до самоотречения, и всё это сочетается в ней, благодаря игре актрисы, замечательно. Анна Снегова красивая, статная, эффектная и характерная женщина, и слово "генеральша" в самом положительном из своих смыслов — это явно про Епанчину в её исполнении.

Генерал Епанчин и Афанасий Иванович Тоцкий, которых исполнили Александр Подмешальский и Алексей Сазонов соответственно, были украшением действия. Обоих артистов хочется назвать мастерами эпизода, и если Александр расцвечивал своего персонажа совершенно неповторимыми фразами и интонациями (чего стоит одно только "Ссссссупруга. Тоже моя" или "Настасья, ..., Филипповна!"), а так же совершенно неприкрыто голодно вился вокруг Настасьи Филипповны (не оставляя зрителю сомнений, какие планы он на неё имеет), то Алексей сумел вдохнуть жизнь в Тоцкого, лишённого полноценной партии, буквально парой мазков: о, как он смотрит на Настасью с самодовольным выражением "Моя!", как дёргается, будто от пощёчины, при её фразе про "Это он... младенцев любит"!.. Всего пара нюансов, и герои оживают.

Ганя *страстей клокотанье, крови полыханье* Иволгин, Николай Погорелов, был хорош. Персонаж этот интересует меня не сильно... как мне всегда казалось. Но Николаю удалось изобразить подлеца с таким мастерством, что он, с одной стороны, вызывает верные отрицательные эмоции, а с другой ты понимаешь, что Мышкин действительно прав: это просто "обычный человек, только слабый очень", и вся его бравада с привкусом дешёвой бродвейщины — на самом деле лишь бравада и есть. И нельзя не отметить вокал. Слушайте, ария Гани была так вокально и интонационно разукрашена, что доставила огромное удовольствие и своей лёгкостью, и характерностью.
А ещё мне очень понравилось, как Гаврила реагировал на Настасью Филипповну на её именинах: ясно было, что эта женщина действительно не нужна ему, и он действительно тяготится в её присутствии — тяготится и ею, и своей решимостью взять её в жёны ради денег Тоцкого; и всё это без слов. Отлично вышло!

Варвара Иволгина, Юлия Асоргина — строгая, деспотичная, истеричная и очень серьёзная героиня, которая блюдёт честь семьи с поистине рыцарской решительностью. Сценического времени немного, но персонаж запоминается, причём не только своей непримиримостью к Настасье Филиппосне как невесте брата, но ещё и хозяйственностью в Павловске ("Страху-то нагнал, нигилист поганый! Пистолет отдай!"), и как же это всё чудесно =)
Нина Александровна, мать Гани и Варвары, Елена Терновая: мало сценического времени, большую часть которого занимают два скандала, и, казалось бы, трудно сказать что-то о матери Гани кроме того, что она суетливая и немного истеричная женщина средних лет, заботливая, но простоватая, если бы не одно но. Прозвучавшая в исполнении Елены Евгеньевны одна фраза "Довольно хлопотно, но выгода есть", и всё: характер собран, второстепенный персонаж стал настоящим и выпуклым. Круто вообще!

Социалист Келлер и Агриппина Бурдовская, точнее, Олег Калабаев и Дарья Кожина — это просто человек-фактура и человек-характер. Социалист и бомбистка? Аферисты и авантюристы они, вот они кто. Прямо-таки лиса Алиса и кот Базилио, которые втёмную играют своего несчастного наивного Буратино. Как только эта компания сделала первый шаг на сцену, зритель лёг. Я, конечно, понимаю, что оно так и поставлено, чтобы зритель лежал, но сделать это можно было с разной степенью обаяния; у Калабаева и Кожиной обаяния — половником ешь. А какие у них интонации! За сохранение таких живых интонаций при не менее прекрасном вокале низкий поклон. И вообще, тому, кто придумал выпускать социалистов квартетом, вместе с Карлом Марксом, тому руки целовать за этот приём, потому что именно такой взрывной комедийный эффект был необходим для того, чтобы не столько разбавить, сколько именно обострить и углубить ту драматическую сцену с Ипполитом, которая идёт следом. Никогда не устану повторять, что юмор ни в коем случае не умаляет драмы, но оттеняет её, потому что делает происходящее более похожим на настоящую жизнь, в которой есть место не только трагедии, но и смеху тоже, отчего трагедия на контрасте воспринимается ещё более близко и ярко.

И в этой связи самое время сказать пару слов про Ипполита в исполнении Ярослава Баярунаса. Эта роль села на него, как пошитый по мерке костюм. Его внешность, его ломаная пластика, безумные глаза, нервическая худоба и вокал, способный достичь рОковых высот так, что у тебя засосёт под ложечкой — всё сыграло на образ чахоточного студента Ипполита так, как нужно. Монолог о скорой смерти прозвучал истерично и безысходно, а оттого ещё более яростно, впечатлив и даже немного обескуражив своим надрывом, но кульминацией сцены, конечно, стал зонг "Стена". Этот шикарный музыкальный материал в стиле олдскульного зарубежного рока, эти рифы, эта мелодика, этот ритм... Ария звучит идеально, и слушать её спокойно не представляется никакой возможности. На разрыв! Заряжает такой бешеной энергией, что она, кажется, ещё какое-то время в волосах искрит.
Ну и, конечно, вокализ Баярунаса... Вокализ Баярунаса выше всяческих похвал.

Фердыщенко Константин Китанин... Фердыщенко Китанин стоит в конце отзыва лишь потому, что этот персонаж точно так же стоит особняком ото всех. Он единственный из всех производит впечатление скорее персонажа-функции, некоего всезнающего рассказчика, трикстера, несколько оторванного от событий, стоящего вне их или даже над ними, который проходит насквозь через всё повествование, прошивая его красной нитью до целостности. Думаю, так вышло из-за специфики концерта, и не знаю, каким персонаж будет в полноценном спектакле, но то, как режиссёр обыграл его здесь — изумительно. То, что ария Фердыщенко, по сути, первая и вводная, может быть, и смотрится поначалу немного странно, но зато сразу ясно, кто перед нами и почему повествование будет вестись именно его устами. И то, насколько Константин в этой роли лёгок и достоверен, помогает воспринимать героя внутри истории не как нечто инородное, а как её важную часть, как лакмусовую бумажку и порой даже как двигатель истории. Благодаря игре Китанина, Фердыщенко действительно "чёрт", причём это проявляется и в том, с какой непосредственностью он обращается ко всем героям, какого бы происхождения они ни были (что, несомненно, прописано и в романе, но как часто оно могло выглядеть так достоверно?), как вбрасывает известные ему факты, в том, как демоничненько он зачинает мысль-шепоток про "сто тыщонок", которая тут же овладевает всеми в комнате (не знаю, какого эффекта здесь хотели добиться создатели, но я считала этот и весьма впечатлилась). Но при всём при этом больше всего трогает то, как Китанин отыгрывает последнюю сцену, связанную с Настасьей Филипповной, рассказывая зрителям о её смерти. Этот момент берёт за душу, нагоняет жути, вышибает слезу — всё это вместе. И это безумная кульминация прямо перед умопомрачительным финалом.

А финал, меж тем, бросил в такую глубину сопереживания, что не проникнуться было невозможно. И это тот эффект, который он и должен производить, что у Достоевского, что здесь, именно потому, что "состраданья час — спасенье каждому из нас".
И как же это волшебно, что в таком сложном материале, где переплетаются три партии, спетые не только разными голосами, но и на разный текст на разную же музыкальную тему, было слышно всех троих исполнителей, где никто никого не забивал, и это здорово сработало на восприятие этой, однозначно, главной сцены спектакля. Поверьте, я человек, пуганый ужасным звуком, который может испортить даже самый шикарный материал (привет, "Последнее испытание"!), и поэтому работу звукорежиссёра Дмитрия Бирюкова тоже оценила с огромной благодарностью! Ведь когда ничего не мешает освоению и осмыслению таких тонких материй, как философия Достоевского, это дорогого стоит. И вообще, как-то всё сошлось, сплелось, соединилось =) Возможно, то был восторг посвящения, возможно, что-то уже стёрлось из памяти по истечение без малого двух недель... Но вы знаете, сложно переоценить такие вещи.
Полный аншлаг, заполненные проходы, очередь с букетами у сцены, пятнадцатиминутные стоячие овации.
Так что это было, гениальность создателей, режиссёрское чутьё или невероятная удача? Первое и второе с добавлением третьего, полагаю, потому что при таком бережном отношении к первоисточнику и трепетном уважении к автору, не заручиться его метафизической поддержкой, думаю, было бы странно. И то, что случилось с "Идиотом", произошло автомагически, просто потому, что когда столько людей с такой любовью творят искусство ради искусства, это должно вознаграждаться.
И да, это действительно возрождает веру в людей.
И в творчество.
И в людей в творчестве.

Фу, какой непростительно восторженный отзыв получился! Чувствую себя прям в мейнстриме, даже обидно, неужели я не нашла, за что отругать.
А, знаю, за что.
Мало! Нужен полноценный спектакль!
Но в этом желании я тоже в мейнстриме. Вот чёрт.

запись создана: 17.07.2018 в 11:41

@темы: /wenn ich tanzen will/, /сцена/, /синий, замшевый Мемфис/, /musicals/

---

Съездила в Питер на выходные.
И вы знаете, так продуктивно выходные в Питере у меня не проходили никогда.
...ну или просто очень, очень, очень, очень давно!..
Не то чтобы я сделала много полезного... но это время было такое насыщенное!
И на память много чего осталось (в основном, конечно, впечатления от одного из лучших на моей памяти Балов с поразительным графом): разговоры на кухне, Алые Паруса, прогулки по набережным, уличные разговоры, посиделки в кафе, застольные разговоры, темнота зала, театральные разговоры, большая классная компания... и фоточки!
А ещё по дороге туда, в поезде, на верхней полке бокового плацкарта, я написала три стихотворения.
ТРИ!
За одну ночь.
Это вообще огонь, давно со мной такого не случалось.
И засим самое первое и странное привет Полозковой будет висеть здесь.

Холодно, холодно...
Где мой кусочек света,
Тёплый и трепетный?
Видно, затерян он
В ритме другого города,
Давнего лета.
...Или город был этот?
Который из двух - родной?
Я привыкла встречать рассветы
На вокзалах столиц, и,
Вливаясь в толпу уверенно,
Взглядом жадно впиваться в лица -
Может, встречу тебя случайно?
Или, может, ты где-то здесь, за моей спиной,
Узнаешь, проходя, но, узнав, не окликнешь... Слушай,
Я хочу, чтоб меня встречали.
Это было б не сложно -
Порой
В городах мы гостим одновременно.
Но момент был утерян мной -
Душит
Понимание: ах, как зря я
Быть когда-то собой перестала!
Не играла.
Не писала.
И сейчас, год за годом теряя,
Смотрю в преломлении света
С высоты своего идеального
Пьедестала.
Как же холодно, холодно...
Где ты?

22-23.06.2018г.

@темы: /любимые/, /творческое/, /финстернутость/, /poetry/, /синий, замшевый Мемфис/, /Tanz der.../

---

...я еду в Питер на этих выходных.
Алые Паруса, мундиаль... Народу на улицах, как рассказала только что вернувшаяся соседка по квартире, тьма.
Такому психу-интроверту, как я, это не очень, но чего ни вытерпишь ради графа-Борхерта?..
Один Бал. Всего один Бал - и всё. Даже удивительно =) Всего один бал за весь прокат.
А для того, чтобы что-то придумать интересное, уже совершенно нет времени.
И нет средств - потому что на работе задерживают выплаты и я даже не знаю, где брать деньги за аренду квартиры.
ОГОНЬ. ВАЩЕ ОГОНЬ.
Зато у группы стихов вКонтакте у меня огонёчек Прометея. Это, конечно, с субботы продолжает радовать, но уже как-то не очень.
И мне надо всё это хоть куда-нибудь слить, иначе я не знаю, что делать со своими нервами =_=

@темы: /wenn ich tanzen will/

---

Почему-то я вижу и твёрдость, и страх,
когда память меня наставляет, следя:
ты умеешь любить. Но ты любишь не так,
как разумно бы всем ожидать от тебя.
Страх в раскрытых глазах, что ясней, чем рассвет,
в сильных, жёстких руках целый мир теплоты.
Только в искренних чувствах желанного нет -
той защиты от мира, что требуешь ты:
очень сложно довериться детской мечте,
очень сложно понять - правды больше, чем лжи,
очень сложно свечу засветить в темноте,
но прошу, только зла на себя не держи.
Ожидаемый миг откровенья - сейчас;
где мы встретимся с болью, нельзя угадать.
И беспомощным быть может каждый из нас,
но не стоит стыдиться ни верить, ни ждать.

04.06.2018г.


фото - Анжелик

@темы: /фото/, /любимые/, /творческое/, /poetry/

---

Есть такая группа, Princesse Angine. Я узнала о ней в конце апреля прошлого года.
У них есть такая песня, Фантастический вальс.
И именно она в прошлом году наполнила меня невероятным ощущением Белтайна. Я не забуду, как, одна в квартире, танцевала и кружилась, пела и напевала, а потом собиралась и срывалась с Юго-Востока Москвы на Юго-Запад - гулять и совершать разное прочее.
А сегодня я просто ехала на работу в электричке и включила себе эту песню, и внезапно написала небольшое стихотворение на мотив припева.
Пусть это будет своеобразной художественной благодарностью.


Прослушать или скачать princesse angine - фантастический бесплатно на Простоплеер

Я пригласила тебя на танец, на Фантастический Вальс,
И с той поры очень терпеливо я ожидаю финала -
Ведь льётся музыка, что заиграла
В тот, самый первый наш, представления час:

Два шага влево, два поворота, потом вперёд и назад -
С тобой мы движемся, как в шкатулке, в огромном зале по кругу,
Почти совсем не приближаясь друг к другу,
В зеркальном танце боясь ступить невпопад...

Казалось мне, всё начнётся ярко, вскружив полы и умы,
Когда закружишь меня в объятьях под любопытные взгляды,
Но мы танцуем, не находясь даже рядом -
Ведь этот вальс фантастичен так же, как мы.

Мелькают лица, мелькают зимы, мелькает окнами зал,
И я не знаю, когда сотрутся обиды, туфли, терпенье,
И я не знаю, когда закончится время;
Я только знаю, что ты мне не отказал.

14.05.2018г.

@темы: /music/, /Ноосфера/, /творческое/, /финстернутость/, /poetry/, /you can dance forever/, /стовратные Фивы/

---

Вэлкам!

---

Не могу не. Ибо накипело.

12.04.2018 в 11:03

Пишет  Astha:

6 апреля ходила на предпоказ новой постановки "Последнего Испытания" и с тех пор "много думаю"(с). И если бы о самой постановке *фейспалм*

Я честно планировала написать нормальный отзыв. Но я медленно раскачиваюсь и обстоятельно подхожу к вопросу, а в ходе написания люблю мониторить тему по тегам. Вредная привычка, от которой надо отучиваться, как я отучилась от участия в дискуссиях в больших фан-сообществах: портит нервы и убивает остатки веры в людей.
За прошедшую неделю я начиталась в отзывах и дискуссиях такого, что волосы на голове встают дыбом. И речь не о содержании (понравился спектакль или нет - это личное дело и неоспоримое право на свою оценку каждого), а о форме.
Я поражена тем, что у такого количества людей напрочь отсутствует воспитание, понятие корректности и уместности определенных высказываний. Не буду приводить конкретные примеры и тыкать пальцем, но от неадекватных претензионных истерик, хамства и перехода на личные оскорбления в адрес что участников проекта, что сочувствующих ему просто мутит. Дело ведь не в том, что кто-то хочет высказать "честное негативное мнение"(такие есть, и их немало, но они напрочь теряются на общем фоне - как и любые адекватные и спокойные высказывания в гвалте холиваров), а "охранители" кидаются на правдолюба - дело в том, что вместо корректных высказываний идет откровенное разжигание и эмоциональная накрутка, не имеющая конструктивного начала.
Мне невероятно досадно, что в фандоме ПИ зародилась такая ситуация, когда люди, изначально объединившиеся вокруг произведения искусства, начинают терять человеческий облик и искуственно раскалывать фан-сообщество, которое раньше могло похвастаться удивительной вменяемостью и сплоченностью. _Никакое_ расхождение во взглядах о художественном произведении не стоит такого поведения и не может его оправдать. И никакого терпения и вежливости на это тоже не хватит, поэтому треды постоянно выходят на новый уровень эскалации.

К чему были все эти слова? Да просто выговориться, чтобы наконец-то начать писать по делу, потому что иначе все мысли вертятся вокруг несправедливых и порой просто смехотворных обвинений, которые невольно начинаешь опровергать в отзыве. Надежду на то, что кто-то прочитает и задумается о том, что иногда умнее промолчать (что инициаторам споров, что тем, кто ведется на них), я даже не лелею.

@темы: /не моё, а жаль/, /сцена/, /о Человеческом/

---

Про Последнее испытание, любовь и алхимию

На волне вдохновения по случаю предпремьерных показов Последнего испытания, тема этого мюзикла обсуждается мной со всеми интересующимися хд В числе прочего прекрасная Alexandera, на волне уже этих самых обсуждений, разместила у себя в дневнике мою статью для ЗФБ, что мне, конечно, очень льстит и вообще приятно :333
И вот я подумала - а чего я сама-то до сих пор этого не сделала? Работа получилась хорошая - хоть мне и кажется, что её можно было бы дополнить и раскрыть получше некоторые аспекты (особенно что касается личности и роли Такхизис). И этим я займусь, но, возможно, чуть позже.
Хотелось бы сказать спасибо Храму Паладайна моему совещательному органу в лице Astha и evridika_n - без вас бы оно не получилось (да и курить было как всегда весело хд)
%)


Для: WTF Poslednee Ispytanie 2018
Примечание: настоятельно рекомендуем перед прочтением ознакомиться с прошлогодним спецкестом команды, а именно - с примечанием к работе «Великое Делание»: wtf-kombat2017.diary.ru/p212126386.htm?oam=more...

Испытание для Великого Делания

Жаль, но ведь ты не прошёл
испытанье любовью...

1. Великое Делание: три ступени, три цвета, три стадии.

Мюзикл «Последнее испытание» – невероятно глубокий и интересный материал фентезийного (если говорить архетипически – сказочного) типа, в котором, как в любой аллегорической истории, обыгрываются важные для каждого человека вопросы, и здесь это в первую очередь вопросы становления и развития личности, пути, который она должна пройти, и череды выборов, которые ей необходимо сделать. И то, как эти темы подняты и раскрыты в интересующем нас материале, можно рассмотреть через призму Великого Делания, совершаемого на протяжении истории всеми (но в первую очередь – тремя главными) персонажами. И когда мы начнём говорить об алхимических понятиях, то в первую очередь будем рассматривать их не буквально, а аллегорически и скорее психологически и философски, как и материал самого спектакля. А персонажи в этой статье будут рассмотрены и как участники Великого Делания, и как его воплощённые стадии и ступени.
Итак, для начала рассмотрим само алхимическое понятие «Великого Делания».

Великое Делание (лат. magnum opus) — в алхимии процесс получения философского камня (иначе именуемого эликсир философов), а также достижение просветлённого сознания, слияния духа и материи.
Элифас Леви, один из первых современных церемониальных магов и вдохновитель Герметического Ордена Золотой Зари, даёт такое определение:
«Великое Делание, прежде всего, – создание человеком себя самого, то есть полное и всеобщее раскрытие его способностей, власть над своей судьбой, и, в особенности, совершенное освобождение его воли.»

Великое Делание состоит из различных операций (кристаллизация, выпаривание, сублимация и т. д.) и включает в себя несколько этапов, характеризующихся цветовыми изменениями компонентов: так называемые «чёрная» (nigredo), «белая» (albedo), *«жёлтая» (citrinitas) – эта стадия выделялась лишь ранними алхимиками и описаний её не сохранилось; в данной статье речи о неё не пойдёт* и «красная» (rubedo) стадии.
Если рассматривать историю героев «Последнего испытания», каждая из этих операций – выбор, который делают они в различных обстоятельствах. Этот выбор каждый раз меняет их, приводит к прогрессу или регрессу, развитию или стагнации Великого Делания – как персонального, так и общего, ведь пути всех персонажей, как и элементы в алхимической смеси, неразрывно связаны и влияют на свойства друг друга.
Стоит также по отдельности рассмотреть каждую из стадий Делания, в том числе применительно к персонажам.

Нигредо — подготовительная стадия, растворение. В разрезе истории о пути в Бездну мы видим Рейстлина Маджере, находящегося именно в этой стадии: его особенности восприятия реальности (в частности – специфика магического зрения, позволяющего видеть в окружающей жизни лишь тлен и разруху), его недоверие и презрение к людям, не прожитые детские и юношеские страхи и переживания, с которыми ему суждено вновь столкнуться в Бездне, зацикленность на одной внешней цели говорят нам о доминировании его эго над истинной волей, что при должной работе и взаимодействии с другими "элементами", однако, могло бы развиться в осознанность по отношению к миру.

Альбедо — из получившейся светящейся жидкости выпаривают шлаки, в результате чего должен получиться малый эликсир (малый магистерий, белая тинктура, Aqua Vitae), способный превращать металлы в серебро. Крисания Таринская, будучи жрицей светлого бога, и руководствующаяся на своём Пути верой в лучшее в людях и стремлением исправить Рейстлина и изменить его саморазрушительные взгляды на мир, представляет из себя идеализм и чистоту, свойственную малому магистерию. Да, она тот самый элемент, способный помочь прохождению Великого Делания.

Рубедо — третья и последняя стадия — осуществление нового союза (брака) Меркурия и Серы. Рубедо связано с планетой Юпитер и Солнцем, с четвёртой лунной фазой. Со стадией Рубедо в нашей истории удивительным образом связан самый человечный и на первый взгляд наименее значительный из тройки главных персонажей – Карамон. При всей своей кажущейся простоте он единственный, кто по-настоящему, на собственном пережитом опыте знает, что такое любовь – братская, дружеская, супружеская (в том числе чувственная). А ведь именно любовь на каждой из ступеней Великого Делания является катализатором процесса, тем, что в итоге объединяет элементы в одно (к тому же, как мы знаем, открывает любые врата). А последнее испытание для каждого персонажа в этом разрезе является личным "экзаменом" на переход из одной стадии в другую.

И так же именно Любовь – сам результат Великого Делания: продуктом Рубедо является великий эликсир, или магистерий.
Магистерий, он же философский камень, ребис, эликсир философов, жизненный эликсир, красная тинктура, великий эликсир, пятый элемент — в легендах средневековых алхимиков некий реактив, необходимый для успешного осуществления превращения (трансмутации) металлов в золото, а также для создания эликсира жизни.
В эзотерическом смысле камень символизировал трансмутацию низшей животной природы человека в высшую, божественную. Хоть в легендах и говорится, что магистерий способствует превращению неблагородных металлов в золото, для самих алхимиков это свойство было лишь приятным дополнением. Главной же целью для них был сам философский камень, и духовное освобождение, превознесение, даруемое тому, кто им обладает — абсолютная свобода.
Как уже было сказано ранее, магистерий, он же пятый элемент, можно воспринимать как аллегорическое определение любви, соединяющей и облагораживающей, выводящей на более высокий уровень развития.

А теперь стоит поговорить о каждой из стадий отдельно.

2. Нигредо Рейстлина

Величайший маг Рейстлин Маджере приобрёл большое количество негативного жизненного опыта. Потеря заботливой матери (единственной, кому мальчик мог доверять в любви, ибо единственной, чья любовь не ставилась под сомнение), ощущение одиночества и непонимания, издевательства сверстников, болезнь, неудачи в отношениях, предательство конклава, чувство собственной неполноценности превратили его в нечуткого, презрительного и циничного человека, которого изнутри по-прежнему грызут старые страхи.
Стремление быть безусловно любимым (при тотальном неверии в то, что он может/достоин быть таковым) и боязнь потерять магическую силу и мощь (единственное, что, как он уверен, заставляет его уважать и пусть не любить, но опасаться) толкают Рейстлина в Бездну, за абсолютным могуществом. Но при том, что сколь бы далеко маг не продвинулся в освоении магического искусства, личный путь его развития по отношению к миру носит скорее характер противостояния и конденсации его эго, и божественное могущество нужно ему не для того, чтобы сделать мир лучше, а в первую очередь для того, чтобы сделать его _своим_. Это очень похоже на начало Пути к получению магистерия как достижению божественной природы; но это та лишь начальная, "чёрная" стадия преобладания личных интересов, материального и потребительского подхода к ресурсам мироздания – это чёрная стадия первичных стремлений и недоверия к миру, через которую нужно пройти дальше.
Однако Рейстлин свято верит в то, что его взгляд циника – то есть, человека, который всему уже узнал цену, но не знает ценности (цитируя Оскара Уайлда), – объективен. И он сознательно оставляет сам себя в режиме стагнации, потому что на самом деле боится внутреннего развития, возможного лишь при открытии сердца навстречу любви – Крисании и следующей стадии своего Делания, – которую он ошибочно считает лишь средством достижения своей внешней цели. Именно об этом пытается сказать ему Такхизис, главная инициатическая персона и проводник на этом Пути, в сцене «О любви», но маг считает её слова коварным обманом.
При этом именно отказ внутренне развиваться в любви, вступить искренне и открыто во взаимодействие с прочими "элементами" и участниками Великого Делания, и привело к тому, что маг хоть и стал богом, но лишь формально, а не по сути, погубив при этом мир.
Итог Нигредо Рейстлина: он "разыграл свой дебют фигурою белой", отрекшись от Крисании и своей любви, и именно это окончательно отрезало ему путь к духовной эволюции. Могло ли случиться иначе? Давайте посмотрим.

3. Крисания и её Альбедо.

Крисания, в отличие от Рейстлина, изначально знает, что именно способно спасти, исцелить и изменить мага (а вместе с ним и мир) – это, несомненно, любовь. Но, понимая своё предназначение, верно ли она его исполняет?
В «Игре с огнём», обращаясь к Паладайну, Крисания говорит о своей любви косвенно, как о силе, с помощью которой она приведёт Рейстлина к свету. Эта Любовь действительно похожа на чистую истинную энергию, лишающую объект страстей и низменных желаний. И пусть в то же время жрицей движет жажда славы (с), она тем не менее остаётся убежденной идеалисткой, стремящейся и способной искать и находить "в людях благость", готовой своим путём идти до конца. Но злую шутку играет с ней то, что, будучи воспитанной в храме воплощенной силой Альбедо, предыдущую, материальную стадию собственного становления она как будто не прошла. И уже из-за оторванности от реальности, недостатка житейской мудрости и отсутствия контакта с собственной женственностью (хотя это уже предмет для отдельной статьи) жрица становится беззащитной перед умным и целеустремленным Рейстлином.
Проблема Крисании в том, что белый свет её Альбедо – это свет, который застит глаза. И слепая вера: вера в бога, вера в предназначение, вера в свою любовь, вера Рейстлину, вера высшей силе (или тому, что наделяется чертами высшей силы) – не даёт понять, что эта стадия – тоже проходная. Не даёт ровно до того момента, как трескается не только «пол белоснежного храма», но и рушится вера в собственную любовь и в бога, который оставил её в Бездне, допустив такой исход. Удивительно, но только теряя веру и физическое зрение (чему способствовала снова Такхизис, как инициатор и проводник Делания), Крисания по-настоящему прозревает.
Однако уже поздно – момент упущен: жрица провалила свой «экзамен», подведя итог Альбедо уже в момент «Присяги», когда подменила веру в высшую справедливость и своё предназначение желанием быть нужной застрявшему в Нигредо Рейстлину (при этом признав его «сильней и чище» себя), подменила свою цель его целью, отказавшись от идеи вести за собой, вместо этого шагнув за ним сама.
И именно по причине того, что и Рейстлин, и Крисания не сумели перейти к следующей стадии своего собственного Делания, мы имеем финал «Властелин Ничего», ведь последней ступени, ступени Рубедо, не достигает ни один из персонажей. А третий герой, Карамон Маджере, выходит из истории в обиде на брата, поражённый осознанием его мотивов, и больше не появляется в ней.
А что было бы, если бы он появился?

4. Потерянное Рубедо: Карамон.

История Карамона Маджере, показанная нам, неразрывно связана с историей его брата Рейстлина. Главная тема, которую проводит Карамон, это тема братства. Братской преданности, братской любви: воин не видит своей жизни без мага, он живет воспоминаниями о том, как они вместе сражались 'спина к спине', верит (или убеждает себя?) в то, что они единое целое и брат никогда не оставит его, – ведь сам он даже не может помыслить о том, чтобы оставить в нужде брата. К сожалению, Рейстлин, с детства снедаемый завистью к 'красавцу и герою' Карамону, не замечает той любви, которую к нему испытывает воин, хотя она видится практически столь же безусловной, как и (вероятно) любовь потерянной матери.
Братская любовь и привязанность обуславливает то, что Карамон нуждается в брате гораздо больше, чем Рейстлин (по крайней мере, больше, чем демонстрирует Рейстлин – учитывая, что, как мы уже говорили, маг боится развития в любви и предпочитает купировать в себе любые тёплые чувства и привязанности). Потребность мага в воине носит в первую очередь исключительно функциональный характер, тогда как Карамону необходимо (как и Крисании, хоть и каждому по-своему) быть нужным Рейстлину, его потребность помогать брату видится почти болезненной.
Однако, в конце концов осознавая правду об отношении брата к себе (что характерно, в оригинальной аудиоверсии Карамона поразило скорее даже отношение не к себе в частности, а именно к самой любви – "а я-то думал, что ты врёшь, что, мол, продашь любовь за грош"...), воин принимает волевое решение уйти, несмотря на всю ту теплоту, любовь и привязанность, которые он не перестаёт испытывать к нему. Это решение принято вопреки потребности быть нужным, ведь ему предшествовала эволюция личности, практически незаметная на фоне истории мага и жрицы: прохождение Пути от 'опустившегося забулдыги' до уверенного в себе мужчины, наконец сумевшего сепарировать свою жизнь от жизни брата (что явно показано нам в сцене "Победа").
И вот этот герой уходит со сцены, оставляя мага и жрицу наедине с их Испытанием огнём. Как история развивается дальше, нам известно: Рейстлин и Крисания, не сумевшие перейти на следующую ступень Великого Делания, губят мир.
Однако существует вариант, при котором Делание все же завершается, и вариант этот – альтернативный финал. В нем Карамон, возвращаясь в Утеху и видя, к чему привёл мир тот Путь, который избрал для себя его брат, принимает очередное волевое решение – уйдя, вернуться: вернуться в Бездну и решить проблему радикально.
"Каждый... обрёл своё в час испытания огнём", но в отличие от двух других героев, Карамон превыше всего ценит не себя и не свои убеждения (которые, как мы успели понять в предыдущей главе, можно предать и изменить), а свой мир. От точно знает, ради чего живет, и не умозрительно, а очень конкретно (любовь? Именно так – к брату, к жене, к Утехе). Его чувства просты – как прост клинок, который он готов вонзить в сердце любимого брата, лишь бы избежать крушения мира и торжества смерти, принеся этим великую жертву – свою привязанность к Рейстлину. Это удивительный по красоте и сложности узор: принести в жертву любовь, чтобы спасти ради любви; убить в Рейстлине бога, чтобы сохранить в нём человека, а вместе с ним и мир людей.
Итак, Карамон возвращается в Бездну с решением убить брата и показывает магу, во что превратится мир при его власти. Последний шаг Рубедо сделан, финал истории круто меняется: Нигредо Рейстлина завершается невероятным исходом – самопожертвованием, в результате чего маг запирает себя в Бездне на 20 лет, и Карамон вместе с истинно прозревшей (хоть и физически ослепшей) и тем самым завершившей своё Альбедо Крисанией возвращаются в спасённый воином мир.
Делание завершено. Похож ли полученный магистерий на 'хэппи-энд'? Вовсе нет. Является ли он торжеством любви и саморазвития? Несомненно.

5. Любовь как магистерий.

В завершение всего, имеет смысл вернуться к определению магистерия как главной цели и итогу Великого Делания:
Магистерий – это некий реактив, необходимый для создания эликсира жизни; он символизирует трансмутацию низшей животной природы человека в высшую, божественную, и дарует духовное освобождение, превознесение, абсолютную свободу воли.
Именно это мы и видим в процессе развития истории каждого из персонажей, наглядно же соответствие магистерия любви можно проследить в одной из главных музыкальных тем спектакля:

Боль будет завтра, а пока
Бьётся огонь в моих руках,
Соединяя в целое
Чёрное и белое
...
Каждый из нас обрёл своё
В час испытания огнём.
Всё потеряв, но выстояв
Я Путь увидел истинный.

– в Испытании огнём описан процесс соединения, сплавления, трансмутации – главный принцип Великого Делания, в котором элементы сливаются воедино при помощи огня. В одной музыкальной теме объединяются три элемента, три персонажа, три стадии. И тема эта – тема открытия Врат, – вновь отсылает нас к мысли, что ключевой процесс это и есть процесс любви и жертвы во имя любви, ведь именно любовь, как напоминает нам ключевая инициатическая персона Такхизис, открывает любые врата.
Тема любви как одновременно и катализатора, и процесса, и итога Великого Делания проходит золотой нитью через всю историю. Персонажи, каждый на своей ступени, в итоге прохождения испытаний обретают любовь, защищают любовь, понимают её необходимость и первостепенную важность - ведь "мир, что бог сотворил, рождён был из сердца".
В результате каждый своего испытания, герои приходят к заслуженному исходу, заплатив за это определённую цену. Исход этот – осознание истинного себя, освобождение и прихождение к внутреннему равновесию. Насколько он результативен, можно видеть через 20 лет, учитывая альтернативный финал, в номере «Судьба». Здесь нам говорится о том, что история о запертом в Бездне величайшем когда-то тёмном маге Рейстлине Маджере стёрлась из памяти всех, кроме двух самых близких ему людей – брата и женщины. И если Карамон, прошедший Великое Делание до конца и поспособствовавший переходу двух других героев на следующую ступень, спокойно выходит из этого круга, то что же Крисания и сам Рейстлин?
В «Судьбе» герои демонстрируют принятие сложившейся ситуации, принятие всего, что случилось с ними, а главное – принятие себя. Эта обретённая способность признавать свои ошибки и не винить в произошедшем никого, кроме себя, и является свидетельством зрелости личности. При этом мужчина и женщина всё же сохранили любовь друг к другу за всё это время – пусть она и не пылает ярким огнём, но жива в сердцах обоих; и возможно, именно эта любовь позволила им пройти весь остаток Пути совершения Великого Делания.
Все герои в этом процессе прошли через Бездну – то есть через смерть – и сумели вырваться из неё. А как мы помним, именно любовь – это одновременно и смерть, и в этом соответствии нет совершенно никакого противоречия. Главная инициатическая сила, помогающая в прохождении последнего испытания и обретении истинного себя, толкающая в Бездну и выводящая из неё, сила, которая является одновременно и главным магистерием, действительно открывает любые Врата.

@темы: /Ноосфера/, /творческое/, /musicals/, /о Человеческом/, /проза/

---

Итак, ФБ закончена, команда Последнего Испытания выложила деанон, мы умницы, и вообще прекрасны и удивительны.
МаленькЫй, но гордЫй команда заняль 132 место из 213, что кажется мне вовсе неплохим результатом :3
На самом деле хотелось сделать, конечно, больше... Но зима, холода, одинокие дома Склиф, как-то не до того было...
Но в следующий раз я всё-таки напишу то, что уже второй год не могу написать! хд

Хочу сказать огромное спасибо всей нашей команде.
Ребят, нас было мало, но мы были в тельняшках хороши =)

@темы: /творческое/

---

Немного меня, совсем не говорящей по-немецки, но ещё сильнее не переносящей цирючный перевод ТоФи.
Соответственно, путающей слова безбожно, но с удовольствием хд
Не то чтобы гештальты закрываются так уж мучительно - этому видео летом будет уже год.
Но сюда я его вешаю только сейчас, потому что сейчас мне СКУЧНО.
Мужчину традиционно не знаю, но кого это волнует? Исполняет он прикольно =)
(ну и как обычно - не можешь спеть, наиграй!)

@темы: /music/, /totale finsternis/, /творческое/, /финстернутость/

---

Фото про цилиндр, Невский и Шоколадницу =)

За окном тогда был месяц май, прохладный Питер, прекрасный вечер замечательной музыки, интересных разговоров и приятных воспоминаний.
И "пара-пара-пам"
Мой любимый демисезонный аутлук запечатлён на этой изумительной фотографии, вы только посмотрите, какая она классная!
evridika_n, спасибо!
(если открывать, то аккуратненько, она БОЛЬШАЯ)

@темы: /фото/, /финстернутость/, /wenn ich tanzen will/, /all by myself/, /синий, замшевый Мемфис/, /шмотьё моё/